— Чудны дела твои господи… А ты к слову как считаешь — их и впрямь, этих из ульмановской группы чеченцы перед судом похитили?
— Это вряд ли. Не те ребятки, не та выучка, да и у чечен стиль другой — им больше по вкусу демонстративные расправы. Им страх нагонять надо, жути до морозу.
— Ты вроде как не одобряешь.
— Не одобряю. Нормальная месть — когда дело сделано, а следов никаких. Не в театре, потому и сегодня от нас никаких следов на месте действия оставаться не должно. Только морфовы лапы. И еще раз напоминаю — если что — лучше перебдеть, чем недобдеть. Твоя единственная задачка — держать под контролем обоих морфов. Только это. И подать сигнал тревоги вовремя. Не опоздав.
— Это я запомнил. Я вообще сообразительный, с пятого раза точно запоминаю.
— Могу еще раз повторить. Роли все расписаны, все свое место знают. Если бы не прямое условие Мутабора — ты бы об этой акции скорее всего тоже бы не узнал. Так что скажи своему приятелю спасибо. Это он тебе удружил. А что у него на уме — не знает никто. Потому — держи нос по ветру и ухо востро. Мало ли парочка просто хочет свалить на свободу, как в американских фильмах.
— Думаешь могут?
— Не думаю, знаю. И самое малое нашу группу вдвое уменьшат, если захотят, а нам повезет. Хотя может быть и работа на нас им тоже придется по вкусу, на сектантов у твоего приятеля зубы чешутся и чем дальше, тем сильнее. Они ему пришлись по вкусу, да и злопамятный он, что твой слон.
Мне остается только подумать, что это как ни странно меня радует. Значит если есть такая доминанта — поведение морфа будет понятным. И тут же странное приходит в голову — что морф — тоже 'за речкой'. Только его речка — куда шире наших.
Некоторое время едем молча, перевариваю сказанное. Вокруг — бликующая вода, свежий ветерок, теплынь, моторчик трескотит, просто отпуск на воде, да и только. А через несколько часов будем уничтожать трех живых мужиков, до которых лично мне никакого дела нет.
— Что это ты наше двигло канделябром обзывал? — прерываю я затянувшуюся паузу.
— Три раза перебирал, но вот все же заработал. Ты все запомнил, про задание?
— Я понял, это намёк,
Я всё ловлю на лету,
Но непонятно, что конкретно
Ты имела в виду.
— Не паясничай. Ситуация — то ясна? Не будет в ненужный момент душевных терзаний и интеллигентских метаний?
— С чего бы это? — удивляюсь я, щурясь от яркого солнца в громадном небе. В городе такого неба не увидишь, дома заслоняют, а вот с воды оно огромно…
— На всякий случай спрашиваю. Пока все, кого ты обстреливал были откровенно тебе враждебны. Настолько откровенно, что никаких двояких толкований быть не могло. Соответственно и переживаний никаких. А теперь немного иное, сам понимаешь. Вот и не хотелось бы, чтоб лекарь потом предался вьетнамскому синдрому. Смекаешь?