– Ничего. Я это переживу. – Глеб внимательно вгляделся в худое, осунувшееся лицо Маши и вдруг спросил: – Что с вами случилось?
– Что со мной случилось?.. В каком смысле?
– Вы выглядите очень усталой. И несчастной.
– Правда? – Она пожала острыми плечами. – Что ж, может быть. Около четырех месяцев тому назад я попала в аварию. Расшиблась сильно. Переломы, ушибы, сотрясение мозга… Левое плечо хирурги мне слепили практически заново. Когда я вышла из реабилитационного центра, я подумала, что жизнь вернется в прежнюю колею. Но я ошиблась.
Маша отпила глоток коктейля и встряхнула стакан. Посмотрела, как колышутся в напитке кусочки льда, и продолжила:
– История вышла совершенно банальная. Я выписалась из больницы, вернулась домой. Мужа не предупредила… Хотела сделать сюрприз. Ну, и застукала в нашей супружеской постели голую бабу.
– А муж?
– Что муж?
– Где в это время был муж?
– В ванной. Нежился под душем и распевал песенку из «Севильского цирюльника». Знаете, такую… па-па-рира-ра-ра-ра…
Глеб кивнул:
– Ария Фигаро.
– Вот-вот.
– И как он все объяснил?
– Да никак не объяснял. Просто не успел. Я тут же ушла из квартиры. А дальше общалась с ним только через адвоката.
– Вы даже не дали ему шанса оправдаться?
– Не дала. Мне стало так противно… – Маша передернула плечами. – В тот момент я даже видеть его не могла.
– А потом?
– А потом все стало еще хуже. Я все время прокручивала в голове эту сцену. И чем дальше, тем больше его ненавидела.
– Ясно. – Глеб снова взялся за бутылку. – Иногда проблему можно решить простым разговором.
– Но не тогда, когда тебя предали.
Глеб смешал коктейли. Бросил в стаканы льда. Пододвинул один стакан к Маше. Она кивнула:
– Спасибо. Теперь… – Она отпила глоток и облизнула губы. – Теперь он пытается забрать у меня сына.
– А с кем сейчас живет сын?
– Он пока у бабушки. У моей мамы. Мы договорились, что будем навещать его по очереди, пока суд не закончится. На этом настояли наши адвокаты.
Она сделала еще глоток. Вздохнула.
– Я не самая лучшая мать на свете. Но я мать. И я люблю своего Митьку. И не позволю этому предателю забрать у меня сына.
– Наша судебная система обычно стоит на стороне матери, – сказал Глеб.
– Не в моем случае. – Мария вздохнула. – Я завишу от лекарств. Я психически неустойчивая. Кроме того, у меня опасная работа, которая к тому же отнимает чертову кучу времени. – Мария посмотрела на стакан, который держала в руках, усмехнулась и покачала головой: – Нет, Глеб. Для них я настоящее исчадие ада.
Внезапно Мария остановилась. С чего это она вдруг решила открыть ему душу? Кто он ей – сват, брат? Друг? Да никто. Маша усмехнулась: ну и ладно!