На следующий день Мария добралась до работы только к обеду, и то с помощью Глеба. Полковнику Жуку она отзвонилась заранее, сообщила, что неважно себя чувствует, и попросила пощады. Старик со свойственной ему формальной деликатностью заверил Машу, что работа подождет. Тем более что ничего страшного ночью не произошло, Алена Логинова жива и здорова, и никто не покушался на ее жизнь.
Маша спросила, отдал ли кто-нибудь криминалистам на анализ волосы, которые она завезла в офис с вечера. Старик ответил ей, что лично распорядился передать волосы в лабораторию, более того – попросил экспертов поторопиться с заключением.
Получив столь утешительные сведения, Мария отключила телефон, рухнула головой на подушку и проспала еще полтора часа.
Когда она появилась наконец в офисе, Стас и Толя пили кофе, просматривая сводку происшествий.
Волохов был мрачен и неразговорчив и вообще – выглядел немного пришибленным и каким-то растерянным. Мария списала это на усталость после ночного дежурства. Поздоровавшись с Машей, Стас поднялся с кресла, подошел к Корсаку и сказал:
– Выйдем-ка в коридор, приятель. Надо кое-что обсудить.
– Данилов! – сурово окликнула его Маша.
– Не волнуйся, мы на пять сек.
Стас буквально вытолкнул Корсака в коридор. Закрыл за собой дверь, повернулся к журналисту и сказал, глядя ему в глаза:
– Маруся мне как сестра, приятель. И она – лучшая. Ты понял?
– Понял, – ответил Глеб.
Данилов смерил его прохладным взглядом и сухо произнес:
– Причинишь ей боль или даже простое неудобство – будешь иметь дело со мной. Я отчетливо выражаюсь?