– Да уж куда яснее. Женщины любят писателей, даже когда эти писатели не написали в своей жизни ничего, кроме десятка паршивых статеек да одной-единственной книжки, воспевающей подвиги маньяков.
Маша бросила в чашку пару ложек сахара и сказала, помешивая его:
– Данилов, хватит рычать. Тебе это не идет.
Некоторое время Стас молчал. Затем кивнул и сказал:
– Ты права. Если человек твердо решил испортить себе жизнь, никто ему в этом не может помешать. Ладно, ребятки, побегу-ка я в Эс Ка[5]. Следователь Пожидаев оченно сильно хочет со мной переговорить.
– По поводу дела о поджигателях машин?
– Угу. А насчет моих слов, Любимова, ты все же подумай.
С этим напутствием Данилов и удалился. А Маша и Волохов засели за отчеты.
Толя все время был молчалив, но во время одного из перерывов, когда Маша готовила бутерброды для себя и для него, не выдержал и сказал:
– Марусь, ночью кое-что случилось.
– Что? – не расслышала Любимова, умещая на ломтиках хлеба куски ветчины.
– Я говорю: ночью кое-что случилось.
Закончив сооружение бутербродов и засунув их в микроволновку, Маша повернулась к Волохову:
– Ну?
– Обещай, что никому ничего не расскажешь. Особенно Старику и Стасу.
Маша внимательно посмотрела на Толю.
– Обещаю.
Волохов отвел взгляд, помолчал немного, собираясь с духом, а потом сказал:
– Ночью, во время наблюдения за особняком Логиновых, я немного задремал. А когда проснулся, увидел на стекле надпись.
– Какую?
Толя взял листок бумаги и ручку и намалевал две буквы – «t» и «i».
Маша взглянула на буквы, и лицо ее слегка порозовело от волнения.
– Третий слог?
– Похоже на то, – кивнул Толя.
Мария вспомнила видение, посетившее ее под действием оксикодона, – призрачную девушку, кукольное лицо – и тряхнула головой, прогоняя неприятное воспоминание.
– Значит, убийца приходил за Аленой, – взволнованно произнесла она.
– Может быть. А может, охранники Логинова подшутили. Я не знаю, Маш.
Мария озабоченно нахмурилась:
– Ты никому об этом не говорил?
Волохов покачал головой:
– Нет. Старик дал мне отгул, но я отказался. Душа не на месте, понимаешь?
– Понимаю, – кивнула Мария. Она немного поразмыслила, после чего добавила: – Нужно сказать, чтобы Алену продолжали охранять.
– Сказать-то мы скажем, – с сомнением прогудел Волохов. – Но если мы не закроем убийцу в ближайшее время, он все равно до нее доберется. Девчонка не может вечно сидеть под домашним арестом. Тем более с таким папочкой. Ты говорила, что у таксидермиста есть алиби?
– Есть.
– Но алиби можно просто состряпать.
– Верно, – согласилась Маша. – Поэтому я и попросила Глеба проверить алиби Багирова.