– Волохов и Данилов в курсе?
– Да. Вероятно, они приедут на место раньше вас.
– Хорошо, Андрей Сергеич.
Положив трубку, Мария убрала бумаги в стол, поднялась с кресла и шагнула к вешалке. Надевая свой стильный, непромокаемый бежевый плащик от «Burberry», Маша совсем не чувствовала боли. В один миг в ней проснулся профессиональный азарт, наполнив ее рвением и уверенностью в своих силах.
Погода не радовала. Выпавший накануне снег растаял, оставив после себя грязные озерца луж, которые уныло поблескивали под серым осенним небом. Моросил мелкий дождик, больше похожий на взвесь холодного пара. То и дело налетавший ветер заставил Машу поднять воротник плаща.
Она огляделась. Группа криминалистов, приехавшая раньше нее, была занята работой.
– Здравствуй, Толь! – поприветствовала она оперативника Толю Волохова.
– Привет, Маруся!
Майор Волохов, белобрысый, рослый и могучий, как древнерусский богатырь, бережно пожал ей руку, словно боялся ее сломать. Слегка одутловатые щеки его покрывала двухдневная щетина.
– Как сама? – обронил Толя Волохов, вглядевшись в бледное лицо Марии.
– Ничего. А ты?
– Да все путем.
– Как Галя? – осторожно спросила Маша.
По лицу Волохова пробежала тень.
– Плохо, – пробасил он. – Она меня уже не узнает. Принимает то за брата, то за отца. Доктора говорят, что процесс уже необратим.
– А как у тебя там? – столь же осторожно спросила она, намекая на любовную связь Волохова на стороне.
Толя сощурил глаза:
– А тебе все надо знать, да?
– Ты мой друг. Но если не хочешь – не говори.
Он вздохнул:
– Да ладно, чего уж… Там у меня все закончено. Удивил?
– Немного.
– Да я и сам на себя дивлюсь. Понимаешь, Марусь, не могу я так. Жена тяжело больна, а я шашни кручу с любовницей. Как будто пир во время чумы. Как будто уже похоронил Галку при жизни. Все это как-то не по-человечески.
– И что будет дальше?
– Сам не знаю. Может, ничего и не будет. Я в последнее время сам не свой. Думал, давно уже ничего не чувствую, а тут вдруг… проняло. Посмотрел однажды на ее руки тонкие, на ее щеки запавшие, на ее глазища… Ну, и дернулось что-то внутри. Тебе смешно?
Маша покачала головой:
– Нет.
Толя усмехнулся:
– Ладно, Марусь, давай не будем о грустном. О, а вот и наш буддист вышагивает! – Он протянул руку подошедшему оперативнику Стасу Данилову. – Здравствуй, брахмапутра!
– Те же и там же, – иронично констатировал Стас. – Красавица и чудовище.
Худощавый, насмешливый Стас Данилов пожал протянутую руку, глянул на заросшие щетиной щеки здоровяка-оперативника и спросил:
– Анатоль, мон ами, вы совсем перестали бриться?