От такой необходимости меня передернуло, как от рвотного позыва. Неужели эта психологическая отметина на всю жизнь?
Я пробежался по избе. У печки стояло ведро, полное свежей картошки. Когда Петр успел купить? Я взял таз и сел ее чистить. Кстати, успокаивает. К возвращению майора кастрюлю начищу…
Не то легонько стукнуло, не то суховато треснуло. Я не огляделся, потому что старая изба полна звуков слабеньких и непонятных. Особенно ночью. Под полом мыши, на чердаке кошки, на крыше птицы. Но на меня повеяло чем-то непонятным, не воздухом и не запахом… Холодящим не кожу, а душу… Я вскочил, выронив нож..
У порога стояла женщина.
Обычная, заурядная, статная толстушка. Впалые щеки, не типичные для полных. Рыжеватые кудряшки. На плечах что-то вроде халата.
- Вы зачем явились? - хрипнул я.
- Шантажировать.
Вместо того чтобы убить ее словесно, я настолько удивился, что спросил:
- Чем?
- А то не знаете…
- Немедленно покиньте помещение! - рявкнул я так, что очки подпрыгнули.
Амалия Карловна послушно шагнула за порог. Я двинулся следом, как конвоир. Уже за калиткой, не на моей территории, она обернулась и сказала с некоторой печалью:
- Все произошло оттого, что вы не поняли и не оценили моих способностей парапсихолога.
- Парапсихологи - это люди с больным мозгом, - бросил я, закрывая калитку на щеколду.
- Сергей Георгиевич, неужели вы ничего не знаете о феномене предвосхищения? Когда человек способен видеть будущее?
Я не ответил - хватит, наговорились. Но бес любопытства меня толкнул:
- Чем же вы хотите шантажировать?
- Сделаю заявление.
- Кому?
- Ну, хотя бы прокурору области.
- Думаете, он принимает заявления от первого встречного?
Она улыбнулась. Видимо, хотела это сделать поочаровательнее, а мне показалось, что так улыбнулась бы волчица, если бы умела.
- Сергей Георгиевич, я прокурора области вижу чаще, чем вы.
- Небось, пытаетесь лечить? - улыбнулся я, как улыбнулся бы волк, если бы умел.
- Почему пытаюсь? Лечу.
- Амалия Карловна, вы же аферистка.
Теперь она хохотнула так, что кривые колья ограды шатнулись. Они, кривые колья ограды, нас разделяли - не только они, но и ее взгляд из-за решетки ресниц. Хохоток же означал, что я наивен, как пенек. Например, не спрашиваю главное:
- И что же заявите?
- Товарищ прокурор области, ваш следователь Рябинин подсыпал мне в кофе снотворного и потом изнасиловал,
- Но ведь было ровно наоборот, - вырвалось у меня, разумеется, наивно.
- А это вы расскажете прокурору: женщина привела вас к себе, напоила, изнасиловала. Вот он посмеется.
Я смотрел на неё и думал о свойствах лжи. Что надо сделать, чтобы она прилипла к человеку? Надо в правду капнуть лжи одну каплю. И вся правда мгновенно перестанет быть правдой. Известно, ложка дегтя в бочке меда. Приди ясновидящая и скажи прокурору, что я изнасиловал ее, - он не поверит. Надо смешать ложь с правдой: был у нее дома, пил водку, ночевал…