Порыв ветра закрутил юбку ее платья для прогулок. Амелия обеими руками придержала полосатый муслин, прижимая его к нотам и выжидая, пока ветер уляжется.
— Если у нас столько времени, к чему спешить? Я хочу сказать, разумно ли это, принимая во внимание несчастье, постигшее нас на прошлой неделе? — спросил лорд Клейборо, и в голосе его она расслышала волнение.
— Послезавтра я возвращаюсь домой. У нас нет такой роскоши, как время.
Амелия гадала, услышал ли он ее. Ее заставляют работать. Если уж это не повод для спешки, тогда что же?
Сняв шляпу, он вынул из кармана сюртука платок и приложил ко лбу.
— Вы не думаете, что было бы лучше дождаться отъезда вашего отца в Америку? Мне ненавистна мысль о том, что может повториться инцидент, произошедший в среду.
Приняв его колебания за неприличное проявление слабости, Амелия запрокинула голову и с упреком посмотрела на него.
— Ну, вы должны принять меры к тому, чтобы об этом не стало известно до тех пор, пока церемония не состоится.
С его губ сорвался тяжкий вздох, он положил платок в карман и снова нахлобучил на голову шляпу.
— Если бы все было так просто…
Лорд Клейборо был прямой противоположностью ее отцу в вопросах, имевших для нее значение. Из него должен был выйти прекрасный муж, внимательный и нетребовательный. Он не стремился к накоплению богатства, а манеры его свидетельствовали о том, что он будет заботливым и внимательным отцом.
С момента их знакомства редко случалось, чтобы он ее раздражал. Почему же он выбрал для этого момент, когда она так в нем нуждалась? Это было непонятно и встревожило ее как проявление дурного вкуса.
— На этот раз нам следует проявить большую осторожность. Как только меня увезут из Лондона, бежать станет намного сложнее.
— Но сделать новую попытку сразу после провала первой не только нескромно, но и глупо.
Он произнес эту фразу яростным шепотом, взгляд его метался по тихой и безлюдной долине.
Если он опасался, что их подслушают, то напрасно. Шум Серпентайна заглушал их голоса, а группа леди, вышагивавшая в отдалении, никак не могла услышать их разговор.
И ее осенила блестящая идея:
— Я скажу отцу, что вы меня скомпрометировали.
Бледное лицо лорда Клейборо исказилось от ужаса.
— Господи Боже! Да вы не успеете выйти замуж, как вам придется носить траурные вдовьи одежды. — Его адамово яблоко бешено заплясало. — Или в самом крайнем случае ваш отец наймет одного из своих головорезов, чтобы тот сделал меня евнухом.
Маркиз Бертрам никогда не стал бы прибегать к мести столь низкой, как убийство или членовредительство. И все: же, зная, сколь сильное презрение отец питает к лорду Клейборо и ему подобным, то есть людям с весьма ограниченными средствами, он, по всей вероятности, отправил бы ее в монастырь… на всю жизнь. Иное дело, если бы она родилась мужчиной…