Ответ был однозначный: нет. Ему предстояло отточить свое мастерство как можно скорее, чтобы его план увенчался успехом.
— Если не считать моего титула, богатства и внешности, что еще привлекательного ты нашла во мне? — спросил бы.
Все эти достоинства девчонка отмела бы, с презрительным видом вздернув подбородок. Но ведь, кроме всего этого, ему есть что предложить женщине. Разве нет?
Он чувствовал пристальный взгляд Грейс и повернул голову, чтобы лучше видеть ее. Приподнял бровь.
Молчание Грейс заставило его повторить свой вопрос.
— Не в моей власти управлять подобными вещами, поэтому я попытаюсь не оскорбляться тем, что ты не торопишься с ответом.
— Не в этом дело, дорогой. Просто я сочла твой вопрос странным, — ответила она с улыбкой, и вокруг ее глаз веером разошлись крохотные морщинки. — Не пытайся убедить меня, что усомнился в собственном обаянии.
— Но ты так и не ответила на мой вопрос.
Высвободив свою руку из его, она принялась игриво теребить волосы у него на груди.
— Ты воплощенный вызов, а женщины любят, когда им бросают вызов. В тайне каждой женщине было бы лестно подмять под себя такого человека, как ты.
Она поцеловала его в грудь и, повернувшись к нему лицом, потерлась щекой о руно волос на его груди — подобно тому как ластится кошка, требуя ласки.
— К тому же женщинам нравится, чтобы их покоряли. Особенно если это мужчина, умеющий доставить женщине удовольствие.
Последовал второй поцелуй. На этот раз в живот.
— А ты, мой дорогой, точно знаешь, как это сделать. К тому же ты еще очень щедр. Никто из моих бывших покровителей никогда и не думал о таких вещах, как день рождения или праздники.
Томас знал, что она имеет в виду рубиновую подвеску, подаренную им на ее день рождения несколько недель назад.
— И каким внимательным ты можешь быть, когда захочешь!
И невнимательным тоже, если вздумается, но он знал, что она не произнесет этого вслух, по крайней мере сегодня вечером.
Но будет ли этих качеств достаточно, чтобы разбудить такую холодную рыбу, как леди Амелия Бертрам? Он никогда не пытался, да, впрочем, у него и не было надобности, соблазнять женщин. В Англии на молодых, богатых и достаточно привлекательных светских джентльменов женщины обычно набрасывались сами.
— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась Грейс, и рука ее оказалась в дюйме от волос на его груди, где они сначала расходились, образуя фигуру, напоминающую наконечник стрелы, а потом снова начинали густо расти.
— Может быть, меня заинтересовало, удерживает ли тебя со мной что-то, кроме денег.
На этот раз он позволил ее пальцам поглаживать его твердеющий жезл долгими плавными касаниями одаренных рук. Под этими ласками наслаждение нарастало и усиливалось.