Виконт же, если не считать легкого румянца на щеках, казался ничуть не взволнованным их объятием. Без сомнения, он привык доводить женщин поцелуями до умопомрачения и был способен на большее. То, что они только что испытали вместе, вероятно, было для него рядовым событием, все равно что чмокнуть женщину в щечку.
— Кто бы мог подумать, что под этим льдом таится такой жар? — проговорил он, оправляя свой сюртук.
— Никогда… никогда… больше… не прикасайтесь ко мне.
Она с трудом выдавливала из себя каждое слово.
Лорд Армстронг тихонько хмыкнул:
— Вы уверены? Насколько я могу судить, вы получили огромное удовольствие.
«Подонок!» — отозвалось у нее в голове.
— А вы? Не далее как сегодня утром вы утверждали, что мои чары на вас не действуют.
Ей было необходимо стереть с его лица насмешливую улыбку.
— О да, — ответил он тихо. — Но мне кажется, я нашел самый действенный способ справиться с вами.
— Мне так не показалось! — огрызнулась она, вспомнив, как к ее телу прижималась его восставшая отвердевшая плоть.
Он что, думает, что она одна потеряла голову на эти несколько горячечных минут?
Виконт искренне рассмеялся и сделал жест, указывая на застежку своих панталон.
— Вы имеете в виду это?
Смущенная Амелия отвела глаза, но ничего не могла поделать с новой волной жара, окатившей ее и окрасившей ее щеки.
— Едва ли я назвал бы это барометром, демонстрирующим хороший вкус. Разве вам неизвестно, что это происходит само собой, даже против воли? Иногда достаточно хорошенького личика и красивой фигурки. В этом нет ничего особенного.
Амелия мысленно пожалела, что не может избить его до бесчувствия.
— Если вы отказываетесь держать руки подальше от меня, мне придется все взять на себя. И уверяю вас, милорд, вам это не понравится.
Ее угроза, она понимала, была для него не более чем сотрясанием воздуха, но в этот момент ей было все равно.
— И что вы собираетесь сделать? Пожаловаться отцу? Если я вас скомпрометировал, он заставит нас пожениться еще до зимы. Думаю, эта перспектива нежелательна ни для одного из нас.
Конечно, этот ублюдок прав. И ничто, кроме приумножения его состояния втрое, не порадовало бы его больше, чем ее отказ.
— Теперь понятно, почему мой отец так вами восхищается. Вы одного поля ягоды!
Томас замер. Судя по ее тону, это заявление не было комплиментом. В нем закипал гнев. Это оскорбление предназначалось не ему, а Гарри. Разве бедняга недостаточно от нее натерпелся?
— Советую вам попридержать язычок! Ваш отец — один из лучших людей среди тех, кого я знаю.
Голова Амелии откинулась назад, а глаза округлились, будто ее удивила сила его реакций на ее слова.