— Да, но три месяца? Это целая вечность. Ты уже и так отсутствуешь три недели.
— Папа, — резко сказала Стефани, — я целый год только тем и занималась, что заботилась о маленьким Луи, в то время как Анна и Каролина вели светскую жизнь. Тебе не кажется, что я заслужила этот отдых?
— Да, но…
— Когда вы все занимались своими делами, я сидела взаперти и все свое время посвящала тому, что вам было сделать недосуг. Я устала, я чуть не сошла с ума. И вот, стоит мне поехать отдохнуть, не проходит и месяца, как ты просишь меня вернуться поскорее. Папа, не кажется ли тебе, что я заслуживаю большей свободы?
Наступила пауза. Через несколько секунд, показавшихся Стефани вечностью, отец снисходительно произнес:
— Хорошо. Ты можешь делать, что хочешь, но…
— Что — но?
— Ты же и пяти минут не прожила, чтобы за тобой не присматривали. А тут уехала сразу на три месяца.
Стефани представляла, какое сейчас у отца недовольное лицо и как он качает головой, давая всем своим видом понять, что он недоволен.
— Папа, не волнуйся. Все будет хорошо. Я буду дома раньше, чем ты успеешь соскучиться.
— Хорошо. Все-таки меня немного успокаивает тот факт, что ты не одна, что с тобой Хлоя. Когда ты с ней, я спокоен. Я не хотел бы прочесть в газетах, что ты познакомилась с каким-нибудь пекарем и тайно вышла за него замуж.
Попрощавшись с отцом и повесив трубку, Стефани впала в глубокую задумчивость.
— Пекарь? Почему пекарь?.. — бормотала она, осторожно ощупывая пострадавший глаз. — Кому я такая нужна, кто на меня польстится?
Она посмотрела на свое отражение в зеркальной стенке телефонной кабинки. Синева почти не спала. Стефани в очередной раз внимательно исследовала синяк и скривилась. Энди Снеллгроув наверняка уже сочинил потрясающую историю о том, как она подралась и получила этот синяк. Разумеется, передаваемая из уст в уста, история быстро обрастет ворохом вымышленных подробностей.
Стефани стало совсем грустно. Мало того, что она лгала отцу, так еще этот синяк!
Гарри расчесывал гриву Грейс, когда услышал за спиной радостный голос:
— Привет, Гарри!
Он обернулся и увидел Рона Флетчли, горделиво восседающего на вороном жеребце. Рон был одет как заправский ковбой, на голове настоящий, выписанный из Америки, черный «стетсон».
— Привет, Рон, — отозвался Гарри. — Тебе почти удалось меня напугать.
— Ну что ты. Я вовсе не преследовал такой цели.
Рон спрыгнул на землю, и мужчины обменялись рукопожатием.
— Ну, как ты? — поинтересовался Рон.
— Как всегда — куча дел. Сам как?
— Спасибо, твоими молитвами.
Внезапно Гарри посмотрел на Рона другими глазами — глазами соперника. До сих пор Гарри не приходило в голову, что кто-то, кроме него, может добиться расположения Стефани. Рон своим появлением напомнил ему о такой возможности. Пока Стефани могла сравнивать Гарри только с Патриком и Джоном, на фоне которых он представал в весьма выигрышном свете. А ведь когда-нибудь она познакомится с Роном и с другими местными мужчинами, молнией пронеслась в голове Гарри мысль, и один из них может даже понравиться ей.