Мысли о разговоре с Хлоей не шли у Стефани из головы. Она не знала, рассказывать Гарри о случившемся или нет. В конце концов она решила ничего ему не говорить, хотя Стефани было страшно — вдруг папарацци найдут ее и здесь?
Если Хлоя сделает вид, что заболела, и запрется у себя в номере, может быть, репортеры оставят ее в покое и займутся кем-нибудь другим, пыталась успокоить себя Стефани. Хотя вряд ли. Надо срочно что-то придумывать. Ладно, об этом позабочусь позже, сейчас нужно съездить на почту и позвонить отцу.
Через час Стефани уже говорила с отцом:
— Папа, я очень рада слышать тебя.
— Родная моя, я тоже счастлив слышать твой голос!
— Как поживаешь, папа? Что у нас нового?
— Все в порядке, как обычно. Как тебе отдыхается в Швейцарии?
— Прекрасно, папа, спасибо.
Отец помолчал. Стефани похолодела, решив, что он уже видел в газетах снимки Хлои.
— Дочь, — серьезным тоном произнес отец, — мне кажется, пришло время тебе вернуться домой. Ты слишком долго отсутствуешь.
— Папа, опять ты за свое! — взмолилась Стефани. — Мы же договорились, что я приеду не раньше чем через два месяца.
— Да, но тебе уже давно пора подумать о замужестве. Ты должна понимать, что от этого зависит не только твоя судьба, но и благополучие всего нашего рода. Кстати, есть очень достойный человек…
— Папа, прошу тебя! Спасибо тебе за заботу, но я вполне могу сама устроить свою жизнь.
— Ты устроишь! — рассердился отец. — Ты даже не помолвлена, в твоем возрасте это неприлично.
— Папа, позволь мне все-таки самой распоряжаться своей жизнью. Я в состоянии без посторонней помощи найти себе мужа.
— Так вот почему ты скрываешься от меня в Швейцарии… — Отец от негодования перешел на леденящий шепот. — Ты совершенно не желаешь слушать меня, так же, как и твои сестры.
Стефани похолодела, вместо «в Швейцарии» ей послышалось «в Ирландии», но она быстро овладела собой, решив, что ей показалось.
— Папа, ты меня не слушаешь, и ты…
— Ты моя дочь, — перебил он, — и я должен заботиться о тебе.
— Да, но не надо давить на меня.
Стефани надеялась, что отец успокоится и перестанет настаивать на ее возвращении, но он словно не слышал ее.
— Ты должна вернуться домой, — продолжал твердить отец. — У тебя здесь масса обязанностей.
Стефани едва не плакала. Она не хотела причинять боль отцу, но и не могла сейчас вернуться домой. Впервые в жизни она ощутила, что такое полная свобода, и ни за что не хотела расставаться с этим восхитительным чувством.
— Папа, — твердо сказала Стефани, — у меня есть и другие обязанности — обязанности перед собой.