— Это же чудесно! — воскликнула Наташа, переводя дух. Последние слова Александра все еще крутились у нее в голове и тревожили Наташу своей двусмысленностью.
— Я так счастлива! Хотя уже не верила в то, что это возможно. — Мария грустно улыбнулась. — В какой-то миг мне даже начало казаться, что наша затея с письмами провалилась. Цесаревич писал такие страстные послания своей таинственной незнакомке, но оставался холоден ко мне. И я подумала, что он писал не мне.
— Кому еще он мог писать? — Наташа изобразила на лице степень крайнего недоумения.
— Я подозревала госпожу Нарышкину.
— Кто Вам мог такое сказать! — теперь уже искренне возмутилась Наташа.
— Мне и не надо было об этом говорить, я видела неоднократно все те знаки внимания, которые она оказывала наследнику.
— Но Александр Николаевич не разделяет ее чувств!
— Пусть так, — кивнула головой принцесса. — Но это теперь уже все равно. Имеет значение только то, что он попросил моей руки, и я готова дать ему все. Мне ведь ничего не надо, только чтобы он был счастлив так же, как и я…
А в это время Александр имел объяснение с императрицей. Александра Федоровна была застигнута им за составлением писем кузену и своей любимой племяннице Августе. Она объясняла, что неопределенность нынешнего положения приглашенной ко двору принцессы Дармштадтской вызвана явными колебаниями наследника в правильности сделанного выбора. И выражала твердую уверенность в том, что это хороший признак, за которым может последовать перемена в настроении цесаревича. И возможно, племяннице следует быть наготове…
— Что-то случилось, мой мальчик? — ласково спросила императрица, глядя на Александра, переминавшегося с ноги на ногу в дверях кабинета. — Проходи, расскажи, как прошло заседание Государственного совета.
— Все было замечательно, Ваше величество, — сказал Александр, проходя ближе.
— Тогда почему ты так официален со мной?
— У меня, и для Вас есть радостная новость, но она официальная, — Александр собрался с духом и быстро сказал. — Я предложил принцессе Марии руку и сердце. И она ответила мне согласием.
— И вы называете это радостной новостью? — императрица решительно отодвинула от себя письма и встала из-за стола.
— А что может быть радостнее, чем решение двоих любящих сердец соединить свои судьбы?
— Вот именно — любящих! — воскликнула государыня.
— Я прошу вас, матушка, не перечьте больше этому браку!
— Я не понимаю вас, Александр! Не далее, как сегодня утром Вы просили отослать Марию домой, и вот, пожалуйста, вечером делаете ей предложение. Саша, милый, объясни, почему ты так поспешно изменил свое решение?