Агген уставилась на него, а оно уставилось на Агген. Выждав несколько секунд, оно пошевелило губами и приподнялось. Агген поняла — сейчас оно заговорит. Ей подумалось, что допустить этого никак нельзя, поскольку такое было бы противоестественно. Поэтому она выскочила из кустов и в спешке оставила на ветке кусок своего рукава.
Голод, кажется, был напуган не меньше, чем сама девочка, — он куда-то подевался, и она тихонько добралась до дома.
Мама сказала:
— Агген! Ты просто на себя не похожа!
— Это потому, что я порвала платье, — ответила Агген.
— Так вот в чем дело! — воскликнула мама, всплеснув руками. — А я-то гляжу и не понимаю, что в тебе сегодня не так!
— Угу, — пробурчала Агген.
— В таком случае ты должна как следует умыться и идти обедать, — решила мама.
Агген послушно направилась к рукомойнику и плеснула себе в лицо холодную воду. Не слишком-то ей это помогло. Обычно водой удавалось смывать разные неприятные чувства, которые остаются, например, после ссоры с Кахеран или плохой отметки за контрольную работу, но увы: воспоминание о темном взгляде нелюди по-прежнему тревожило девочку и заставляло ее огорчаться.
Она сунула голову прямо в рукомойник и фыркала там, пока не заболело в носу, но это помогло лишь на короткое время. За обедом она только и думала что о том существе, которое пряталось в колючем кусте посреди парка. Сострадание по сути своей старше, чем тринадцатилетняя девочка, потому-то Агген плохо понимала происходящее и смущалась так сильно.
Она поела и отправилась читать книгу, однако слова на страницах казались ей плоскими, как будто их раздавили и размазали по дороге подошвой, а это — верный признак того, что мысли ее находились где-то в другом месте.
Она закрыла глаза и сразу увидела обрывок своего рукава, висящий на ветке. Это обрадовало ее. У нее прямо гора с сердца свалилась. Агген неожиданно сообразила, что по такой явной примете сразу же найдет тот самый куст, стоит ей только пожелать. Тогда она начала раздумывать над другим: желает ли она.
Сначала Агген казалось — нет, совсем не желает, а потом сразу, без всякого перехода, сделалось ясно: ничего не свете она так не хочет, как снова увидеть то странное существо с темной кожей. Теперь она понимала, отчего смотренье глаза в глаза считается таким опасным; а прежде она этого совсем не понимала.
У того существа глаза были плоские, сдвинутые к переносице. Они глядели настойчиво, как будто стремились забраться к Агген под кожу и посмотреть, как там дела у нее в легких, в желудке и в кровеносной системе. Нет ли изъяна в почках? Хорошо ли снабжается сердце?