Владыка Альциаты был облачен в ярко-синюю мантию с золотым шитьем. Мантия была поистине огромной, часть ее даже свешивалась со стены, выползая в свободные пространства между башенными зубцами.
На голове у его величества была корона — тонкий золотой обруч, к которому крепился золотой же каркас, обтянутый тончайшей белой тканью, усыпанной крохотными звездами. Звезды эти сверкали так ослепительно, что Филипп принял их за бриллиантовые.
Король негромко спросил:
— Как же тебя зовут?
— Филипп, ваше величество.
— Я не о тебе — о мертвеце.
— Айтьер, — поправился Филипп.
— Ты умер честно?
— Да.
— Каким ты был, Айтьер?
— Я был влюблен в женщину, — сказал Филипп, чувствуя, что вот-вот заплачет.
— Из-за нее тебя убили?
— Да.
— Кто твой убийца?
— Флодар, ваше величество.
— Ты простил его?
— Он не хотел меня убивать… Это вышло случайно.
— А чего хотел Флодар?
— Честного поединка.
Отвечая так, Филипп чувствовал, как сильны и правдивы его слова. Он как будто знал сейчас всю истину, до последней капельки. Все лучшее и сокровенное, что некогда принадлежало Айтьеру и составляло его неповторимую личность, сейчас открылось перед Филиппом, и он как никто был вправе говорить от лица погибшего.
Король протянул руку и тихо дотронулся до волос Филиппа.
— Ты не должен плакать об утраченном, Айтьер, — проговорил король. — Не сожалей же так горько о случившемся! Ты слыхал, наверное, об особых людях, о тех, кого называют избранниками. О таких, кто остается в живых вопреки всему, когда все прочие мертвы. Тяжела их участь! Иная судьба — у похожих на тебя, Айтьер. Ты принадлежишь к числу избранников другого рода — людей с коротким жизненным сроком. Такие как ты погибают в первой же битве. Не плачь, не спрашивай — почему, зачем, за что. Может показаться, что ты и тебе подобные — лишь фон, лишь декорация для них, для избранников, для счастливцев… О, никогда не завидуй им! Я знаю, о чем говорю, — я ведь и сам из их числа. Я прожил долгую жизнь… Но у вас — особенные отношения с создателем всех людей и судеб. Короткие и прямые, без узлов и завихрений, без сложностей, без ошибок, недоразумений, прегрешений и падений; и нам, живущим долго, никогда не постичь, какими путями вы попадаете в рай… Сними покрывало с лица.
Филипп не сразу понял, что последняя фраза обращена к нему — к Филиппу, а не Айтьеру.
— Сними, — повторил король.
Филипп повиновался. Он чувствовал, что начинает стыдиться своих плоских глаз.
— Подними голову, — продолжал король.
Он долго всматривался в лицо Филиппа, а затем проговорил — совершенно как Агген: