Ганька глупый был уже мертв, так что следовало все ошибки валить на него — его Авдотья не сможет больше ни бить, ни пытать за прегрешения. А вот о себе Мокею следовало бы позаботиться. И он попытался представить неудавшееся покушение на ливонца как некий свой личный подвиг. Что ж, даже у Ильи Муромца случались неудачи… кажется.
И в конце концов Авдотья, успокоенная, сладко заснула.
* * *
Девица Гликерия, соскучившись сидеть одна в светелке, спустилась во двор и почти сразу скрылась за конюшней. Вадим, которому не давала покоя прекрасная незнакомка, видел, как она проходит по двору.
— Оставь ее, — посоветовал Харузин, от которого, естественно, не укрылись все эти маневры.
— Не могу, — вздохнул Вадим.
— Ты, брат, томишься и скучаешь, — изрек проницательный Эльвэнильдо. — Радовался бы, что живешь на свете. Что глаза открываешь и солнышко видишь. Был бы слепой — и того бы у тебя не было.
— Когда это ты сделался философом? — изумился Вершков.
— Посиди у Колупаева в застенках — превратишься в стоика. Вкупе с киником, — ответил Эльвэнильдо.
— Что же Гвэрлум в киника не превратилась? — ехидно осведомился Вершков. — И в стоика, по-моему, тоже.
— Она — темный эльф, — серьезно ответил Эльвэнильдо. — И вполне верит в это. И, кстати, экзамен на темного эльфа сдала просто замечательно.
— Ладно, вернемся к Гликерии, — сказал Вадим. — Почему я должен выбросить ее из головы?
— Потому что она не хочет ни с кем знаться, — отозвался Эльвэнильдо. — В основном, поэтому.
— Если у нее душевная травма, — возразил Вадим, — то ей лучше с кем-нибудь поговорить об этом, не замыкаться в молчании, в одиночестве. Элементарная психология.
— Ну, положим, ее кто-нибудь изнасиловал, — сказал Харузин. — Возможно такое? Возможно. Может быть, даже кто-то из родственников. Сексуальное насилие в семье куда больше распространено, чем это принято думать.
— Эти светлые мысли тебя тоже в колупаевских застенках посетили? — осведомился Вадим.
Харузин покачал головой.
— Нет, это я по телевизору слышал. В передаче «Спокойной ночи, малыши».
— Что?
— Ну, «Дежурная часть, Питер». Ее как раз вечером показывают, перед тем, как все добродетельные бабушки укладываются спать. Чтобы слаще им спалось, и сны поинтереснее снились… — пояснил Эльвэнильдо. — Не перебивай. В общем, если девушку изнасиловали, — разве ей захочется говорить об этом с незнакомым мужчиной?
— Я знаю таких, что с удовольствием начнут рассказывать подобные вещи, — молвил Вершков. — Даже у нас на курсе были, одна или две… Обожали живописать в курилке, как им досталось от злобной жизни. Как их изнасиловал одноклассник в пустом актовом зале, который они должны были украсить фонариками к Новому году. И все в таком роде…