— Еще от отца, — объяснил Флор.
Отцом Флора и Лавра был разбойник Опара Кубарь, почему Гвэрлум удивилась еще больше.
— А у него откуда?
И прежде чем Флор успел ответить, уже догадалась, каким будет его ответ:
— Он их воровал…
* * *
Когда мальчик Животко примчался в Волоколамский монастырь и бросился в ноги привратнику, умоляя пустить его, поначалу подумали, будто мальчишка от кого-то сбежал.
Привели в трапезную, накормили, как накормили бы всякого странника, и ненадолго оставили одного — передохнуть. Животко елозил по лавке, разбирал на ложке надпись, сделанную полукругом: «На трапезе благословенной братии вкушать почтенной», — ждал.
Наконец явилось несколько иеромонахов. Животко тотчас вскочил и поклонился им в ноги.
— Что тебе? — спросили его строго. — У нас беглых не укрывают, ибо надлежит почтительность иметь к господам, от Бога поставленным…
— Был у меня не господин, а отец, да и тот помер, — выпалил Животко.
— Ты встань и говори яснее, — велели ему уже менее сурово.
Животко вставать отказался, мотал растрепанной головой по пыли и просил, чтобы призвали инока Лаврентия, ибо он, Животко, от его брата из Новгорода прибыл.
Послали за Лавром — тот прибежал бегом, на Животко набросился:
— Что с Флором?
— Неделька… — сказал Животко и заплакал.
— Он дурковатый, — обратился к иеромонахам Лаврентий. — Я его обо всем спрошу.
— Спрашивай.
Лаврентий сел перед Животко на корточки, осторожно потянул его за плечи.
— Давай, рассказывай.
Животко разрыдался, содрогаясь всем телом, и сквозь слезы выговорил только:
— Недельку-то моего убили на большой дороге злые люди, а господин Флор за вами послал. Помощь нужна, беда большая…
— Недельку убили? — изумился Лавр. — Кому же понадобилось его убивать?
— Не знаю… — всхлипнул Животко. — Страшно очень…
— Что страшно то?
— Без покаяния, как собаку…
— Как его убили?
— Задушили… Господин Флор говорит, целый заговор тут может открыться…
Лавр стремительно выпрямился.
— Я спрошу благословения и поеду. Надобно разобраться в этом, Животко. Флор напрасно говорить не станет.
И спустя три часа, после Акафиста, выехал Лавр из монастырских ворот, Животко за спиной в седле. Погнал коня рысью, спешил в Новгород, навстречу беде. То, что сказали ему в монастыре, еще больше напугало Лавра: по слухам, пока непроверенным, готовится большое покушение на царя русского, Иоанна Васильевича.
Государь был еще нестар и для Русской земли очень хорош — полон сил, религиозен, окружен добрыми советниками, первым из которых тогда именовали Сильвестра.
Этот священник появился в жизни царя в страшное для того время и обладал мистической властью над чуткой, нервной душой Иоанна. В апреле 1547 года Москва горела. Пожары в первопрестольной случались и раньше, но такого свирепого, как этот, там не помнили. Пылали лавки в Китай-городе с их богатыми дворами, гостиные казенные дворы, обитель Богоявленская и множество домов, от Ильинских ворот до Кремля и самой Москва-реки. Взлетела на воздух большая башня, где хранился порох, а с ней и часть городской стены. Обломки каменных построек упали в реку и запрудили ее, вода поднялась.