Мы видели, что один из верных людей Чингиз-хана, джелаир Мукали, [448] который подтолкнул его, чтобы тот провозгласил себя ханом, сделал это, по свидетельству Секретной Истории, напомнив ему старую вендетту Монголов против Татар. Именно Татары выдали двух членов древней монгольской царской семьи для позорной казни Цинам; именно Татары, объединившись в коалицию с Цинами, разрушили в 1161 г. первое монгольское царство; наконец, именно Татары предательски отравили Есугея, отца Чингиз-хана, предложив ему, во время дружеского обеда в степи, отравленную пищу: «Ты будешь ханом, о Темуджин, чтобы отомстить за нас нашим врагам, Татарам, и ты превознесешь славу Монголов!» Ожидаемый случай представился. Татары, кажется, в прошлом взяли верх над Монголами только с помощью цинского двора Пекина. Но, став после этой победы хозяевами восточного Гоби, они не переставали тревожить границы цинского царства. Двор Пекина, расстроив свою систему союзов, решил укрепиться и направить против них кереитс-кого правителя Тогрула. Как верный вассал, Чингиз-хан сопровождал того в этой войне, будучи счастлив иметь, таким образом, возможность отомстить потомственному врагу. Окруженные Цинами с юго-востока, Кереитами и Чингиз-ханом с северо-запада, Татары Буир-нора были жестоко разбиты. Кереитский правитель и Чингиз-хан, рассказывает нам Секретная История, продвигаясь вдоль реки Улджа, убили татарского предводителя Мегуджин сеулту (около 1198 г.). Двор Пекина вознаграждает Тогрула, даруя ему китайский титул вана (царя или принца), откуда и имя Ван-хан, под которым, руководствуясь историей, мы будем его отныне обозначать. Чингиз-хан получил также китайский титул, но намного более скромный, и это доказывает, что к этому времени двор Пекина видел еще в нем только безвестного вассала Кереитов.
Именно после этой кампании, полагает Владимирцов, Чингиз-хан наказал многих монгольских принцев, потомков древнего царского дома, которые отказались следовать за ним за Ван-ханом против татар. Сата-баки, правнук великого Кабула и предводитель клана журки или журкин, и два других принца, Тайчу и Бури-боко, были казнены. В своей знаменитой жалобе Ван-хану Завоеватель будет утверждать, что якобы пожертвовал злопамятности Кереитов «этих горячо любимых братьев». На самом деле, он должен был быть очень рад найти столь подходящий повод, для того, чтобы избавиться от представителей того, что можно было бы назвать «монгольским легитимизмом».
Если придерживаться официальной истории Чингизханидов, то союз Чингиз-хана и Ван-хана особенно был выгоден последнему. Кажется, во всяком случае, что если вначале протекция Ван-хана позволила Чингиз-хану избежать своих врагов, то монгольский герой вскоре должен был даже оказать своему сюзерену аналогичные услуги. В плохо установленную дату,