Гном задышал, его сердце снова начало биться. От раны на животе остался только шрам, потом и он исчез. Бабакан опять открыл глаза:
– Ты меня не отпустил, засранец! А я уже с дедушкой разговаривал! Я ему спасибо сказал за секиру – я ведь ей всё-таки рассадил этому козлу плечо. Извини, что я вмешался, Викор, ты бы и сам эту поганую зверюгу ухайдокал. Хммм…а как ты его ухайдокал? Ты живой, значит всё-таки его прибил? Каким образом? Превратил в мышь и наступил ногой? – гном ухмыльнулся, потом скривился – я ног не чую, Викор, похоже он мне позвоночник сломал. Сможешь меня поднять на ноги, вылчить? Если нет – лучше убей. Я не могу валяться как бревно и гадить под себя…
– Давай всё потом. Срастим мы тебе позвоночник, не бойся, только времени немного надо. Ребята, давайте палатку перенесём, чтобы накрыть его. Я сейчас лечить буду – вдруг дождь пойдёт, а его с места трогать нельзя.
Друзья забегали, сняли палатку гнома и раскрыли над ним, воткнув колышки.
Я пошёл за одежой, осмотрел себя – руки, ноги – всё цело. Видимо, при трансформации организм, под командой мозга, использует всю плоть для строительства нового тело, и безразлично – поранено оно или нет, в конечно варианте тело будет цело.
Забавно – подумалось мне – эдак мне можно любые раны лечить – лишь бы башку не оторвали, как я этому кралоту.
Найдя запасные штаны, я натянул их – так-то мне было наплевать, кто меня видит, кроме Аранны и моих друзей? – но хоть какие-то приличия всё-таки хотелось соблюсти…
– Приготовьте мне воды и питья – придётся долго работать, это не брюхо срастить, кости штука сложная. Сейчас я ему ещё руку вправлю…лежи, Бабакан, терпи! Сейчас больно будет!
Сломанная кость хрустнула, и встала на место. Я отпустил его руку, сел рядом с другом и сосредоточился.
Я помнил, как долго Амалон лечил мне ногу. Впрочем – там было сложнее – он же ещё ломал ногу, сращивал и вытягивал. А тут надо срастить перелом. Хуже, что порваны нервы, управляющие конечностями, всей нижней половиной тела. Их выращивать долго и трудно…
Лечение заняло у меня сутки. Я не прерывался, кроме как на еду и питьё, да на походы по нужде. Иногда засыпал – на полчаса – валясь от усталости, но снова и снова лечил, лечил и лечил.
Бабакан был крепким существом, потому я не боялся применять максимум лечения. Он похудел, как спичка, пропал его толстый живот, одежда обвисла, щёки повисли, как у старого льва. На следующий день, к вечеру, я прекратил лечение, решив, что даже его организм больше не выдержит, взял нож и кольнул его в ступню:
– Чувствуешь?