— Вы Чейт А?
— Да. — Чейт бросил сумку на пол и упал на стул.
— Тогда — с прибытием. — Таможенник открыл холодильник и поставил перед Чейтом мгновенно запотевшую банку пива. — Раздевайтесь, — посоветовал он.
Чейт открыл банку и с наслаждением втянул в себя ледяную жидкость. От внезапного холода в желудке у него на мгновение перехватило дыхание.
— Блеск! — с усилием выдохнул он.
Таможенник понимающе кивнул.
Чейт через голову содрал прилипшую к телу рубашку.
— Здесь все время так жарко? — спросил он.
— Почти, — лениво ответил таможенник.
От невыносимой жары даже язык у него во рту еле ворочался.
— Похоже, гости у вас бывают нечасто? — задал новый вопрос Чейт.
— Какому же нормальному человеку придет в голову по собственной воле забраться в это адово пекло. — Таможенник провел большим клетчатым носовым платком по красной потной шее. — Обычно здесь бывают только биологи — им страх как нравятся тренинские болота, кишащие всякой мерзостью. Да вот сейчас еще киношники приехали. За те деньги, что они получают, можно и в болоте посидеть, и на солнце пожариться, точно?
Чейт молча кивнул.
— Вы больше похожи на ученого, — заметил таможенник.
— Почти угадали, — усмехнулся Чейт. — Прежде мне приходилось работать с животными. Но на Тренину я прилетел для съемок.
— Консультант?
— Каскадер.
Таможенник, подняв брови чуть ли не до середины лба, посмотрел на Чейта как-то совершенно по-новому — с уважением, а может быть, даже и с завистью.
— И что же вы будете делать? — спросил он.
— Пока не знаю, — с безразличным видом пожал плечами Чейт. — Все, что начальство придумает.
Таможенник покачал головой, как показалось Чейту, неодобрительно.
— А что делать? — Чейт развел руки в стороны, как будто оправдывался. Кредитка пустая, а киношники платят хорошие деньги.
Таможенник снова покачал головой.
Снаружи послышался шум двигателя приближающегося транспорта.
— Это за вами, — сказал таможенник, глянув в окно.
Чейт быстро допил пиво и бросил банку в картонный ящик, до верха наполненный точно такой же пустой тарой.
— Спасибо за пиво, — поблагодарил он.
Таможенник молча кивнул.
Мотор на улице, взревев в последний раз, умолк.
Дверь отлетела в сторону, и в помещение вкатился маленький толстый человечек, одетый в белые шорты до колен и цветастую распашонку. На его красном, облупившемся носике-пуговке каким-то непостижимым образом держались огромные роговые очки с толстыми линзами. Коротко остриженные волосы стояли ежиком. Определить возраст человечка не представлялось никакой возможности: с равной вероятностью ошибиться ему можно было дать от тридцати пяти до пятидесяти.