— Перестань, — не выдержал Гарри.
Шагнул к ней, протягивая руки, забыв, что в одной из них по–прежнему находится дышащая волшебством палочка. Луна обняла его, уткнулась лицом в голый живот, ее плечи мелко задрожали, и Гарри с удивлением и испугом понял, что она плачет. Растерянно погладил ее по белокурой голове, неосознанно зарываясь пальцами в спутанные волосы и лаская. Что делать с плачущей девушкой, тем более если эта девушка — Луна? Откуда же он знал? Дайте ему Волан‑де–Морта или, скажем, десяток дементоров, и он бы не колебался ни секунды. А она… Существо из параллельного мира! От ее слез на животе было щекотно и мокро, и, наверное, лучше было отстранить ее… как‑нибудь поосторожнее.
— Луни…
Дурацкое школьное прозвище! Унизительное и издевательское, но, Господи, в его устах оно звучало совсем иначе! Просто щемящее–нежным уменьшительным от имени.
— Ты уже закончил? — спросила Луна, смаргивая слезы. — С защитой?
— Я… да… наверное.
— Тогда мы можем лечь спать.
— Спать? — тупо переспросил Гарри. Последнее, что он мог сейчас сделать, это уснуть!
— Конечно. В жизни, в отличие от снов, покойники никогда не встают, верно?
— И ты сможешь? Уснуть после всего… после того…
— Смогу, — серьезно сказала Луна. — Если ты будешь рядом.
— Ну, мне отсюда деться некуда, — он попытался отшутиться.
— Совсем рядом, — она опустила руку на кровать рядом с собой.
— Ладно.
— Можешь не раздеваться, — снова серьезно. — Просто ложись и не убирай палочку.
— Хорошо. Только у меня грязные ноги.
— Ерунда. У меня тоже.
* * *
Гарри с трудом разлепил отяжелевшие веки и повернул голову набок, утыкаясь подбородком в макушку Луны. Поза была неудобной, руки–ноги затекли и болели ушибленные накануне ребра, а в голову словно накачали воды, но он боялся пошевелиться, чтобы не потревожить мирно посапывающую девушку. Она устроилась у него под боком, склонив голову на плечо. Расслабленная ладонь лежала у него на груди, и пальцы изредка подрагивали. Гарри уже измучился, но выпускать ее из объятий не хотелось. Живая, теплая, сонная, нежная… он прижимал ее к себе, пока руки не онемели, а потом просто лежал, слушая, как пульсирует на ее прозрачном запястье жилка, и вдыхал ее запах.
Спать хотелось неимоверно, но сердце билось в груди неровно, скачками, и паника накатывала в такт тревожным мыслям противными, горячими волнами где‑то в районе солнечного сплетения.
Когда в дверь постучали, сердце ухнуло в живот.
Гарри дернулся, отчего Луна тут же проснулась, вскинула голову, надавив ладонью на его грудь, и приподнялась на локте.