Он снова выругался и пошел одеваться.
Теперь всем казалось, что именно этот самый вестибулярный аппарат и есть то главное, от чего зависит жизнь человека. Если у тебя крепкая голова, значит, станешь настоящим летчиком. Ты сможешь сделать сто мертвых петель подряд и при этом спокойно улыбаться, будто сидишь не в кабине самолета, а на детских качелях. Да, конечно, вестибулярный аппарат — этосамое главное!
Когда грузин ушел, большинство сидевших в коридоре позакрывали глаза и стали быстро вращать головами — слева направо, справа налево. То там, то здесь слышался шепот: «Двадцать три, двадцать четыре… сорок, сорок один… Открыть глаза. Встать!..» Это была тренировка.
4
Последний кабинет… Последний врач… Если здесь не произойдет «осечка», Андрей Степной будет летчиком. Врач, выслушав сердце, сказал:
Как хороший механизм!
Против графы «Телосложение» стояла сокращенная запись «Атлетич.». В глазном кабинете написали: «Левый — 1,0, правый — 1,0». На вращающемся кресле его крутили бесконечно, но, когда кресло быстро останавливали и предлагали смотреть в одну точку, Андрей собирал всю свою волю, стараясь не качнуться в сторону.
И вот последний кабинет, на двери которого прибита под стеклом на дощечке надпись «Оториноларинголог». Андрей стоял, прислонясь к стене, и смотрел на противоположную дверь. Там у врача-невропатолога был сейчас Игнат. После того как начала работать комиссия, Андрей и Игнат встретились в коридоре один только раз. Андрей шел в кабинет терапевта, когда оттуда выскочил Игнат и, хлопнув Андрея по голой спине, воскликнул:
Чудесно, Андр Юшка! Пока все хорошо! Как у тебя?
Тоже хорошо, Бледнолицый. Куда ты сейчас?
К хирургу.
Ни пуха, ни пера!
И они расстались.
Больше всего браковали в кабинете невропатолога. Никто так придирчиво не осматривал своих посетителей как старый врач в очках с золотой оправой, поверх которых глядели пытливые, казалось, чуть насмешливые глаза. Старик ослушивал, измерял давление крови, вдавливал худыми жесткими пальцами глаза, роговой пластинкой чертил на груди всевозможные линии и при этом все время задавал самые разнообразные вопросы:
Вы часто грустите, молодой человек?
Редко, — отвечал молодой человек, чувствуя в вопросе какой-то подвох.
А смеетесь?
Будущий летчик на минутку задумывался. Нужно ли часто смеяться, если хочешь стать летчиком? Или необходимо всегда быть серьезным? Обычно выбиралось среднее:
Смеюсь, когда весело, доктор.
Вот как! — глаза за очками прищуривались и словно удивлялись. — А скажите, никто из ваших родственников не страдал эпилепсией?