Комбинезон в мелу, — тихо проговорил он. — Не порядок.
Потом приблизил свое лицо к лицу Васи и попросил:
Ты ж смотри, командир… не зарывайся.
Вася лбом коснулся его виска:
Иди, Костя.
Они сделали круг над аэродромом, набирая высоту. Исаев, настроившись на волну, передал командиру полка:
Я — Линза. Высота — девятьсот, видимости нет. Ложимся на курс.
Видимости не было. Кончались крылья самолета — и кончалась видимость. Дальше — мрак, хмурая поднебесная тундра без начала, без конца. Казалось, вся Вселенная заполнена этим мраком, угрюмым, мертвым. Жизни нет нигде: ни внизу, ни вверху. Стоит выключить моторы — и наступит первозданная тишина, какая была миллиарды лет назад…
Вася услышал в шлемофоне голос Яши:
Привет Малюте!
Вася качнул машину с крыла на крыло. Это ничего, что лейтенант Малюта далеко внизу, что между ними тысяча сто метров и он сквозь толщу облаков не увидит, как приветствуют его летчики. Лейтенант Малюта — настоящий парень, и этот привет ему положен…
Через несколько минут Яша сказал:
Перевал прошли. Сбавляй газ, строго выдерживай курс. Первую серию положим с прямой.
Летчик убрал газ, отдал штурвал от себя. Крылья рассекали туман, под ним стекали струи воды. Ветер по-разбойничьи свистел над кабиной. У винтов кружилась радуга.
Не отрывая глаз от компаса, Нечмирев успевал следить и за другими приборами. Он видел, как стрелка указателя скорости быстро продвигалась вправо, стрелка альтиметра неудержимо падала вниз. Часы отсчитывали секунды.
Выходим на цель! — крикнул Яша. — Приготовиться.
Вася слышал, как глухо рвутся позади самолета бомбы. Надо было уже давать газ, но летчик не торопился. Он ждал, что вот сейчас, пока машина пикирует, Яша нажмет гашетки пулеметов и, может быть, ему посчастливится поджечь хотя бы один «мессер». Увидеть бы столб огня, дыма…
Газ! — крикнул Яша.
Вася плавно нажал на сектор газа, моторы взревели, и машина полезла вверх.
Они ушли в сторону моря, развернулись и снова сделали заход на вражеский аэродром. Перед глазами Яши висела таблица его расчетов. Курс — семьдесят восемь. Тринадцать часов сорок две минуты восемь секунд… Яша нажимает на гашетку — и длинная пулеметная очередь несется на землю. Что там, на этой земле? Может быть, горят самолеты, взрываются цистерны с горючим, падают мертвые фашисты… А может, свинцовый дождь пузырит спокойную гладь моря или крошит каменные глыбы гор… Ведь если ошибиться в расчете только на полградуса, на пять-десять секунд…
Вижу столб огня! — радостно закричал радист. — Кажется, зажгли самолет!
И в ту же секунду послышались разрывы зенитных снарядов. Нечмирев рванул машину влево, потом вправо, развернул на сто восемьдесят градусов и сказал в переговорную трубку: