— Стало быть, говоришь, стыдно? Ах ты, дурья твоя голова! Стыдиться надо не этого, а того, что дури много в тебе, мил человек, понятно? Привыкли вы, что вам все легко дается, готовенькое вам на блюдечках подносят, вот и разнежились. Чуть что, уже и хнычете: ах, ах, беда какая, не буду летчиком, а буду мастером! Не штурвал в руках держать буду, а мастерок… Стало быть, мил человек, и мне стыдиться надо, что я три с половиной десятка лет заводы да дома строю, а?
— То ж вы, Иван Андреевич, — пролепетал Игнат.
А ты что — голубая кровь в тебе бежит? Слушать тошно тебя, хлопец! Аристократия чертова!
Андреич сердито засопел, отвернулся и ушел.
После этого разговора Игнату стало легче. И вот теперь, сидя в зрительном зале и поджидая Лизу, Игнат старался отшучиваться от назойливых вопросов своих приятелей.
А они наседали.
В отпуск приехал, Игнашка? — спрашивал один.
В бессрочный, — отвечал Игнат.
Нет, правда?
Правда. Самолет на капремонт поставили, а мне отпуск дали.
Эй, авиация, привет! — кричал другой. — А где же Андр Юшка?
Улетел. Скоро с Земли Франца-Иосифа белого медведя тебе пришлет.
Вдруг до Игната долетел ехидный смешок, и он услышал:
Кишка у Игнашки тонка… Пришел он на медкомиссию, посмотрели на него и говорят: «А эта худосочина куда лезет? Тоже в авиацию?» Ну, от ворот повороти — фюйть!
Игнат оглянулся и увидел рыжего помощника. Он стоял в кругу молодых строителей и, сгорбившись и опустив руки, показывал, как Игнат делал «от ворот поворот». Игната взорвало. Первым его желанием было вскочить, подбежать к рыжему и дать ему в физиономию. Но он сдержался. И в ту же минуту услышал возмущенный голос:
Молоть бы языком бросил, красноперка! Поехал бы сам да попробовал. А то мелет языком, мелет…
Это говорила Ольга Хрусталева под одобрительный смех. Игнат мысленно поблагодарил девушку за поддержку.
Наконец в проходе показалась Лиза. Она шла быстро, ища глазами Игната. Он привстал и помахал ей рукой:
Лиза, сюда!
Она уже подходила к скамейке, как вдруг услышала голос:
Летчица…
Она не обернулась, но Игнат увидел, как лицо ее залилось краской.
Плюнь на это, Лиза, — кипя бешенством, сказал Игнат.
С этим рыжим я еще потолкую.
Лиза села, сняла шапочку и проговорила;
Все спрашивают, почему ты вернулся. Не понимаю, какое кому дело?.. Некоторые сочувствуют, некоторые любопытствуют, некоторые, как этот рыжий тип…
А ты, Лиза, что отвечаешь?
Как — что? Говорю, что не приняли тебя… Не смог ты…
Игнат быстро посмотрел на Лизу:
Как — не смог? Что — не смог? И ты… Ты тоже… сочувствуешь?..
Игнат! — Она положила свою ладонь на его руку, — Игнашка, милый, не надо больше об этом говорить! Я понимаю тебя, но чем теперь поможешь. Лучше забудем об этой неудаче, и все. Хорошо, Игнашка?