Ветер шесть метров в секунду, восточный — юго-восточный.
Вася плюнул на указательный палец и поднял его вверх, определяя направление ветра.
Миллион чертей! — закричал он на Яшу. — Ветер западный — северо-западный, курсант Райтман. Назначаю вас дежурить у огнетушителя, как одного из самых способнейших курсантов прославленной сорок шестой!
Вася вызывал одного курсанта за другим и проверял знание стартовой службы. И как проверял! Сорок шестая ползала от смеха.
Курсант Степной! — кричал Вася. — Вы стоите у «Т» финишером. Ветер изменился на сто восемьдесят градусов. Ваше решение?
Немедленно развернуть «Т» на сто восемьдесят градусов! — не думая, ответил Андрей.
Это хорошо, — хвалил Нечмирев. — Но, кажется, в голове у вас столько же мозгов, сколько в набалдашнике палки. Абрам Райтман, ответьте вместо Степного.
Надо немедленно закрыть полеты и переменить весь старт, предварительно дав самолетам сигнал уйти на второй круг и перестроиться.
— Слышали, Степной? Вам много надо над собой работать.
Никто не замечал, что за их занятиями давно уже наблюдает командир отряда Курепин. Он стоял за колонной и посмеивался в ладонь, боясь выдать свое присутствие. Из всего отряда Курепину больше всех нравилась сорок шестая группа. Чутье старого летчика ему подсказывало, что большинство этих курсантов будут замечательно летать. А его чутье редко обманывало, потому что было оно выработано громадным опытом летчика-педагога, который видит в характере человека, в его поведении то, чего не дано видеть другим. Василий Васильевич был летчиком чкаловской закалки. Смелый, но осторожный, любящий риск, но риск оправданный, он всегда воспитывал эти качества и в своих питомцах. Если к нему в эскадрилью попадал курсант малодушный, боязливый по натуре, Курепин не старался сразу же распрощаться с ним, как это делали некоторые командиры. Василий Васильевич справедливо считал, что страх не рождается вместе с человеком, а прививается извне. И прилагал все усилия к тому, чтобы развить в таком курсанте волю и смелость. Для этого у Курепина был целый арсенал проверенных средств: одного он заставлял немедленно записаться в секцию бокса, другого просил заняться водным спортом и главным образом прыжками с вышки, третьего он поднимал на самолете на предельную высоту и показывал «класс пилотажа»… Но лучшим средством воспитания воли и смелости Курепин считал задушевные беседы о первых летчиках, проложивших дорогу в небо. Рассказывая об Уточкине, о Нестерове, о Чкалове, об их подвигах, он с радостью видел, как загораются глаза курсантов, и думал, что такие беседы оставляют заметный след в молодых сердцах…