Однако предложенный план отхода Шапошников отклонил. Он вежливо, но не терпящим возражения тоном ответил на запрос следующее: «Ставка Верховного Главнокомандования считает, что необходимо продолжать драться на тех позициях, которые занимают части Юго-Западного фронта, так как это предусмотрено нашими уставами»[45].
В ту же ночь содержание переговоров стало известно главкому Юго-Западного направления. Утром маршал Буденный сделал следующее представление в Ставку ВГК:
«Верховному Главнокомандующему товарищу Сталину.
Военный Совет Юго-Западного фронта считает, что в создавшейся обстановке необходимо разрешить общий отход фронта на тыловой рубеж…»
Ставка считала необходимым удержание рубежа Днепра, а командование Юго-Западного фронта и Юго-Западного направления настаивало на отходе. В итоге от должности главкома Юго-Западного направления был отстранен маршал С. М. Буденный, а вместо него был назначен маршал С. К. Тимошенко. Новый командующий прибыл не с пустыми руками. У него был и план, и средства для его реализации. В этот момент на переформировании в тылу находились два механизированных корпуса «стратегических танков», выведенные с фронта после Приграничного сражения и июльских боев. Это были 6-й и 8-й механизированные корпуса. Они получили пополнение людьми и техникой и к началу октября практически полностью восстановились. Ставка передавала корпуса в распоряжение командования Юго-Западного направления. С помощью этих двух мехкорпусов Тимошенко рассчитывал повторить контрудар под Сенно и Лепелем и нанести поражение моторизованному корпусу Гудериана, прорвавшемуся к Ромнам. Помимо подвижных соединений в распоряжение Тимошенко поступало несколько стрелковых дивизий и кавалерийский корпус.
Однако перевозка эшелонов с частями 6-го и 8-го мехкорпусов запоздала. На Кременчугский плацдарм переправилась 1-я танковая группа Э. фон Клейста и сразу же начала наступление навстречу Гудериану. Через два дня передовые части двух танковых групп соединились в районе Лохвицы, замкнув кольцо окружения в тылу Юго-Западного фронта.
Внезапный ввод в бой противником танковой группы с Кременчугского плацдарма застал советское командование врасплох. Прежние задачи для выгружавшихся в районе Ахтырки механизированных корпусов «стратегических танков» потеряли свою актуальность. Теперь они должны были пробивать «коридор» к окруженным армиям. Корпуса изготовились к переходу в наступление, не ожидая прибывающих тылов и одной из дивизий.
Немецкая воздушная разведка обнаружила выгрузку механизированных частей под Ахтыркой, но ее масштабы оказались сильно недооценены. Поэтому когда 6-й и 8-й механизированные корпуса перешли в наступление, их удар оказался неожиданным и сокрушительным. У двух танковых групп просто не хватало сил для отнесения дальше на восток внешнего фронта окружения. «Крышка» образовавшегося «котла» была сравнительно тонкой. Меньше чем за двое суток два мехкорпуса прошли путь до Лохвицы. Здесь главные силы мехкорпусов заняли оборону фронтом на север и на юг, а две танковые дивизии нанесли удар в направлении Пирятина. Здесь, на рубеже реки Удай, они восстановили связь с остатками 5-й и 21-й армий. Здесь же находился штаб Юго-Западного фронта. Броневики полка охраны штаба ЮЗФ стали первыми, кто вышел навстречу танкистам мехкорпусов. С собой танкисты привели большую колонну грузовиков с горючим и боеприпасами. Это позволило реанимировать скопившиеся в Пирятине автомашины и организовать вывоз раненых из «котла». Горючее для тракторов вновь вернуло подвижность артиллерии. Основная масса деблокированных армий двинулась на восток пешим маршем, прикрываясь усиленными артиллерией арьергардами. Радость от неожиданно пришедшей помощи удваивала силы окруженцев. Им предстояло пройти пешком более 100 километров. Сюда же, к реке Удай, пробивались остатки 26-й армии. За ними по пятам двигалась с кременчугского плацдарма немецкая пехота 17-й армии. Ранее занимавший громадное пространство от Киева до Черкасс фронт стремительно схлопывался к переправам через Удай. Переправы бомбила немецкая авиация, но ее активность была уже заметно ниже, чем летом.