Жизнь удалась (Рубанов) - страница 15

– Нормально – это как?

– Нормально – это нормально. По-человечески. Поедешь во Ржев?

– Поеду, – ответил Матвей, мгновенно пожалев о сказанном. Дал слово – надо держать, а как он его сдержит? Он сидел за рулем два раза в жизни. – А какая моя доля?

– По понятиям – половина, – ответил Знайка и шмыгнул носом совсем по-мальчишески.

– То есть?

– Около пятидесяти долларов при условии двенадцати рейсов в месяц. А дальше видно будет. Может быть, найдем что-нибудь поинтереснее…

Через два месяца, совершив пятнадцать рейсов во Ржев и обратно, Матвей получил на руки сто пятьдесят американских долларов наличными, купил себе кожаную куртку, матери привез пять килограммов сливочного масла и зауважал своего нового компаньона.

А еще через год Знайка сдержал свое главное обещание. Он придумал кое-что поинтереснее.

3. Гибель

– Ага! – провозгласил Никитин заплетающимся языком. – А вот и он!

Его глаза, вроде бы осоловелые, вдруг внимательно оглядели вошедшего с ног до головы.

Матвей приветственно склонил голову.

Занавешенные окна скупо, полосами пропускали бедный вечерний свет. Было жарко и душно. Сильно пахло перестоявшимся алкоголем, женским потом, недешевым сигарным дымом. Почему-то еще – йодом. Из-под высокого потолка исходили, переплетаясь, замысловатые музыкальные звуки: дрожал красивый вокал, поддерживаемый гитарными вибрациями, – вызывал головокружение, тоску, навевал мысли лишние, отвлеченно-порочные. На полу, на обширных, темного стекла, поверхностях низких столов во множестве валялись смятые бумажные салфетки, разноцветные пачки сигарет, стояли пепельницы, подсвечники с оплывшими огарками свечей, множество бутылок, бокалов, рюмок, фужеров, стаканов и прочих емкостей с недопитым и невыпитым.

Никитин в купальном халате сидел посреди циклопического дивана, утонув в подушках, развалясь, развесив бульдожьи щеки, как и подобает крупному политикану. Второй диван, поменьше, занимала полулежащая девка, плотная, щекастая, топлес; она сосала пухлыми губами из маленького чилима гашишевый дым и глядела на Матвея огромными прозрачными глазами. Ее пупок украшало золотое колечко. В чилиме громко булькало.

Затем мимо Матвея с развязной грацией прошествовала вторая – закутанная в махровую простыню, однако на каблуках. Светлые, плохо прокрашенные волосы похабно свисали на красивое лицо. Голые, на вид мраморно-гладкие ноги как будто светились.

– Наташка! – хрипло выкрикнул Никитин, провернув пьяными зрачками. – Что за песни ты нам тут завела? Под такие звуки только людей казнить!

– Сейчас самая модная музыка, – мелодичным голосом отозвалась длинноногая в простыне. – Наркоманская. Вся Европа слушает.