Опасливо спустившись в воду, стараясь не поднимать волну, нащупывая дно ногами, Корнелиус приблизился к ней и сказал:
— Не волнуйся, русалочка.
И с головой погрузился под воду.
Сколько времени он провел на дне, Беатрикс не заметила. Может, несколько секунд, может, минуту. Но наконец ее онемевшая нога освободилась, и через мгновение Корнелиус уже выносил ее на берег.
Миссис Мидволд тихонько поскуливала за компанию с собакой, та радостно прыгала рядом, тыча своим мокрым носом в саднящую лодыжку.
Посадив женщину на доски, хранящие дневное тепло, Корнелиус сильными ладонями огладил лодыжку и ступню. Весело произнес:
— Вывиха и перелома нет! До свадьбы заживет!
Она попыталась пошутить:
— До какой свадьбы, Корнелиус, до твоей или до моей? Наша-то была не настоящая.
— До нашей золотой свадьбы, девочка.
Он не спеша оделся.
— А теперь — в путь! — сказал он.
— Да я не могу идти! — взмолилась Беатрикс.
Мужчина легко подхватил ее на руки, и чуть ли не бегом пустился к усадьбе. Только в руках Корнелиуса женщина поняла, какой ужас только что пережила. Ее била крупная дрожь, одежда вся была в обрывках водорослей. В черной, пахнущей болотом тине… Господи, а какая гадкая была змея! Толстая, страшная. Могла и укусить. О!
Адвокат нес Беатрикс на руках по дорожкам, лестнице, коридорам. Ногой открыл дверь в комнату.
Первым делом Корнелиус усадил пострадавшую в кресло и на несколько секунд исчез. Затем она услышала его спокойный голос:
— Как ты относишься к рюмке хорошего французского коньяка?
— П-положительно, — дрожа от холода, даже немного заикаясь, прошептала Беатрикс.
Корнелиус появился с серебряным подносом, успев заглянуть в ванную комнату. Там уже во весь напор из кранов хлестала вода.
Опустившись перед Беатрикс на колени, он еще раз, уже при ярком свете ламп, исследовал лодыжку.
— Я был прав. Ни вывиха, ни перелома. Обойдемся без врача. И ничего не говори своим старикам. Представляю, как они будут переживать. Хватит того, что испытал я сам. Ты бы видела, с какой напуганной мордой ко мне бросился Спай, как только я вышел из машины. Я битый час искал тебя. Дурак, не догадался сразу бежать за собакой.
— Неужели я проторчала в воде целый час? — в ужасе проговорила Беатрикс. — Боже мой! Я так напугалась гадюки, знаешь, она была такая гнусная, с мерзким зигзагом на спине, что и не помню, как свалилась в воду.
— Все позади, — сказал Корнелиус. — Тебе прежде всего нужно успокоиться, и не думать о гадюках, корягах и прочей чепухе.
Говоря эти слова, он умело снимал с Беатрикс перепачканные джинсы, трусы, стягивал кофточку и рубашку. Его сильные руки касались ее тела нежно, были горячи как угли.