— За меня не волнуйтесь! — отмахнулся управляющий. — Свое не отдам. Так приберу, что никто не найдет. Даже вы!
Забалуев усмехнулся — другого он и не ждал. Теперь оставалось договориться с цыганом. И Забалуев поспешил в табор, переодевшись на всякий случай в карете. И когда он вышел из нее у опушки леса, где по-прежнему стояли цыганские кибитки, то кучер хозяина не узнал. Забалуев закутался в длинную доху и глубоко надвинул на лоб разноцветный бабий платок. Ни дать ни взять — старуха-попрошайка. Кучер потихоньку перекрестился — «Свят, свят!», но Забалуев так зыркнул на него исподлобья, что у того слова в горле вмиг заморозило.
Неожиданное появление «старухи» — от дальней кибитки мальчишка прибежал, сказал, что ждет его какая-то бабка у околицы, Седого встревожило. Но потом он разглядел за маскарадом знакомое лицо и немного успокоился. А когда Забалуев подал ему сверток с деньгами, усмехнулся и покачал головой.
— Видать, здорово тебя припекло, если открыто приехать побоялся! Но долг сполна привез, — с видимой радостью перебирая ассигнации, заметил Седой.
— Не твоего ума дело! — отрезал Забалуев. — Расписку мне верни! А то, я тебя знаю, еще подкинешь ее дружку своему, князьку столичному.
— Наверное, так и следовало бы сделать, — кивнул Седой. — Да мне деньги больше, чем правда, нужны. Засиделись мы здесь с тобой, пора в теплые края выбираться. Дорога зовет!
— Вот и хорошо, что уезжаешь! Краж в уезде меньше станет, мне — почету больше.
— Нехороший ты все-таки человек, черная душа!
— А ты меня не стыди! Сам-то — смошенничал тогда в трактире?
— Да как ты смеешь! — вскинулся Седой.
— Ладно, ладно, не кипятись, я же по-доброму пришел.
— То-то и подозрительно, что ты — и по-доброму! Но это меня не касается. Что расплатился — хвалю, и на том — прощайте, барин! Держи свою расписку.
— Эй, ты куда? — всполошился Забалуев, видя, что Седой направился назад, к табору. — А перстенек-то забыл? За него тебе тоже уплачено.
— И что же в нем такого особенного, что ты за него так схватился? — остановился Седой и, достав перстень из кармана, стал рассматривать его со всех сторон.
— Понравился он мне, я же говорил.
— А, может, ты опять задумал нехорошее?
— Вот привязался, отродье цыганское! Не зли ты меня, отдай перстень и катись со своим табором хоть на край света! — Забалуев протянул руку и попытался вырвать перстень из рук Седого.
— Э нет, барин… Так не пойдет, — Седой отдернул руку и покачал головой. — Зря ты так, барин, ой, зря!
— Отдай, говорю! — Забалуев прыгнул на цыгана и тут же испуганно отпрянул — Седой выхватил нож. — Ты чего, чего?!