В муфте Анны Никита нашел вольную, подписанную Владимиром Корфом, но в полусне девушка все время звала князя Репнина и без конца просила простить ее. И, поневоле вслушиваясь в ее горячечный бред, Варвара поняла, что поторопилась благословить свою девочку, когда вернувшийся с дуэли живым и невредимым молодой барон сообщил ей, что оставил Анну вместе с женихом — князем Репниным. Владимир выглядел опустошенным и растерянным, и сразу же ушел к себе, не показавшись к обеду и выгнав из кабинета сунувшуюся было к нему с чаем Полину.
На какое-то время в доме воцарилась тревожная тишина, и лишь возвращение Никиты всколыхнуло этот опасный своей непредсказуемостью покой.
Анну положили на кровать в ее комнате, и, глядя, как она стонала и бредила, Варвара ощущала безмерную жалость к той, кому всегда желала только счастья и за благополучие которой неустанно молилась. Пытаясь успокоить Анну, Варвара деревянным гребнем расчесывала ей волосы и, время от времени остужая чистое полотенце на льду в тазике, стоявшем на низком табурете рядом с кроватью, протирала им горячие от жара лицо и шею девушки.
— Владимир!.. Миша!.. — звала Анна, то отталкивая руку Варвары, то хватаясь за нее, как за спасительную соломинку.
— До чего же они тебя довели, ироды!.. — всплакнула Варвара и ласково погладила Анну по голове.
— Худо ей, Варя? — тихо с участием спросил Никита.
Все это время он, точно привязанный, ходил под дверью в комнату Анны. Когда Варвара принялась укладывать девушку в постель, она прогнала его. Но потом смилостивилась и позволила наведаться к больной, правда, с одним условием — слез не разводить, руками не размахивать и голос унимать. Никита побожился, что будет нем, как рыба, и невозмутим, как сфинкс, и теперь топтался у кровати Анны, со страдальческим выражением наблюдая душевные муки своей любимой.
Никита был влюблен в Анну с детства, но она не отвечала ему той взаимностью, которую ожидало, и к которой было готово его сердце. В ее заботах о себе Никита всегда видел ласку горячо любящей сестры и понимал, что все романтические надежды и желания Анны были устремлены не к нему. Никита обожал и оберегал Анну и в глубине души ревновал ее к тому сказочному принцу, к которому иногда — он видел и чувствовал это — мечтательно уносились мысли Анны. Никита и в актеры напросился, чтобы оказаться к ней поближе, а когда старый барон рассмотрел в нем драматический талант и природную музыкальность, со всем пылом окунулся в театральные страсти, ибо они единственно давали ему возможность любить и быть любимым Анной. Или ее героинями? Но какое это имело значение для влюбленного!