— Иногда и трусливая собака кусает, — с сомнением покачал головой Долгорукий. — Вы едете с нами? Я бы хотел отблагодарить вас за содействие.
— Это я благодарен вам за то, что вы позволили мне рискнуть.
— Я был уверен, что у вас все получится. Кроме того, Лиза безоговорочно верит вам, а эта девочка редко ошибается.
— Да, — с теплом в голосе сказал Репнин, — проницательности Елизаветы Петровны можно только позавидовать.
— Мне почему-то кажется, что вы ей нравитесь, Михаил. Но позвольте сейчас высказать вам одну просьбу…
— Прошу вас, — почему-то смутился Репнин.
— Я знаю, что вы стрелялись с Владимиром из-за воспитанницы Ивана, Анны… И мне не хотелось бы, чтобы Лиза сменила одно безответное чувство на другое. Вы меня понимаете? Если вы любите другую женщину, скажите об этом Лизе сразу. Довольно она уже страдала.
— Я действительно дрался на дуэли из-за Анны и даже хотел связать с ней свою судьбу, когда Корф освободил ее.
— И что же вам помешало?
— Между нами все время были какие-то препятствия, и вот, когда они рухнули, оказалось, что мы друг друга почти не знаем. И мы расстались. Даже у счастливой сказки есть конец, я рад, что эта история закончилась. Иначе я не узнал бы Лизу. Ее смелость, ее решительность достойны восхищения. Ее импульсивность и ее упрямство делают ей честь, украшают ее. Она достойна, чтобы выйти замуж за человека, который будет любить ее именно за эти качества.
— Что ж, если вы чувствуете себя таким человеком…
Репнин поклонился князю. Тот кивнул ему, и они вышли на улицу к ожидавшим их в карете домочадцам.
— Ну-с, милейший, Карл Модестович? — раздался над ухом управляющего злобный знакомый голос. — Получил, что обещали? Всем доволен, собака?
— Простите меня, Андрей Платонович! — управляющий бросился к нему с объятьями. — Поверьте, я горько сожалею, что мне пришлось свидетельствовать против вас.
— Пошел вон! — брезгливо отстранился от него Забалуев.
— Зря вы так, Андрей Платонович, в этом деле мы оба с вами пострадали.
— Оба? Это что же, Репнин не выплатил тебе тридцать сребреников за мою душу?
— Он пообещал восстановить меня в прежней должности, а барон, мерзавец, сократил мне жалование вдвое против прежнего.
— Так поедем со мной в Сибирь, я тебе теплое местечко найду, — усмехнулся Забалуев.
— Шутки шутить изволите, — вздрогнул Модестович.
— Какие уж тут шутки! Тебя как мальчика провели. Пришел к тебе князек с дарами, ты губу и раскатал.
— Ох, Репнин мне заплатит, ох, как же он мне заплатит! Они все мне за это заплатят! — Пиф-паф, ой-ой-ой! — поддразнил его Забалуев.