«Дорогая моя Анни! — писала Жозефина. — Обстоятельства вынуждают меня, точнее нас, поторопиться. Как ты понимаешь, под словом „мы“ я подразумеваю себя и Джузеппе, которому более не стоит задерживаться в Париже. Но, с другой стороны, мы не можем называть свой отъезд бегством, ибо Джузеппе призывает в Италию долг гражданина и надежда на перемены в судьбе нашей несчастной родины. Думаю, что в ближайшее время мы вряд ли вернемся во Францию, так что ты можешь писать мне в Сант-Агату, где Джузеппе загодя приобрел имение. Но если, паче чаяния, ты соберешься приехать, то я буду бесконечно рада. Навсегда сохраню воспоминания о днях нашей дружбы и с удовольствием продолжу уроки пения, если ты за всеми этими событиями еще не утратила к ним интерес…»
Анна не помнила, как вышла из дома, где жила Жозефина, не чувствовала, как Санников заботливо вел ее под руку, как подсаживал в коляску. Она не слышала стука копыт и возгласов возчика, отгонявшего назойливых мальчишек-газетчиков и юных цветочниц, когда они, выезжая на бульвар, останавливались, пропуская встречный экипаж. Анна вообще ничего не слышала и не замечала — она словно замерла. Очередная неудача связала ее по рукам и ногам и на мгновение лишила рассудка.
Но потом что-то изменилось. Стук копыт вывел ее мысли из замкнутого круга безысходности: на пути к дому лошади пошли вверх и, поднимаясь по склону, заспешили, стали тянуть коляску с напряжением, как будто брали препятствие. И это их движение на преодоление невольно передалось Анне, и, незаметно для себя и своего спутника, она стряхнула с плеч и с души нахлынувшее оцепенение, а когда коляска остановилась наконец у дверей ее дома, Анна уже приняла решение.
— Павел Васильевич, — сказала она, когда Санников, проводив ее в дом, собрался откланяться, — я прошу вас задержаться и выслушать меня.
Санников кивнул и остановился.
— Когда-то вы сказали, что считаете себя моим другом и всегда готовы прийти мне на помощь.
— Но разве я уже не доказал это? — растерялся Санников.
— Без сомнения, — улыбнулась Анна. — Но теперь я прошу вас не об одолжении, а об ответственности. Я должна ехать в Италию, и как можно скорее. Мне непременно надо найти там эту таинственную пани Ванду и узнать у нее, что стало с моим мужем. И поэтому я прошу вас на это время, которое вполне может оказаться неопределенным, взять на себя заботу о моих детях. Разумеется, вам будут помогать Варвара и мадам и месье Боннэ. Но, уезжая, я хотела бы знать, что рядом с Ванечкой и Катюшей останется такой верный и добрый человек, как вы. Тем более, как я понимаю, у вас уже есть опыт сиделки.