Татьяна и сама уже не помнила, как постепенно свыклась с существованием в своей жизни Никиты. Когда князь Долгорукий решил, что для блага подросшего Андрюшеньки ей следует удалиться из дома, Татьяна не стала возражать и по согласованию с Анной переехала в имение Корфов. И, хотя она была свободной — князь сразу после рождения сына подписал ей вольную, Татьяна продолжала оставаться в доме Долгоруких служанкой, нянькой собственного ребенка.
Увы, таковы были правила — признанный сыном Андрея, мальчик должен был вырасти в своем кругу, и общество матери-простолюдинки могло «испортить» его вкусы и взгляды на жизнь. Когда Андрея по достижению учебного возраста и ходатайству Михаила, ставшего вместе с Лизой и отцом его опекуном, поместили в императорский Лицей в Царском Селе, Татьяна стала видеть его только в летние месяцы. И то если Долгорукие и Репнины не уезжали заграницу и не увозили мальчика с собой. Тот с удовольствием путешествовал в компании двух веселых и жизнерадостных сыновей Елизаветы Петровны.
И тогда отношения с Никитой, к которому барышня Соня уже давно утратила романтический интерес, возобновились сами собой и вскоре переросли в привычку, прямым и неизбежным следствием которой стало их венчание. Этим замужеством Долгорукие остались довольны — у Татьяны теперь была своя жизнь, и роль матери должна была перестать для маленького Андрюши быть такой важной, как в раннем детстве. Никита, наконец-то, обрел душевный покой, и Варвара все не могла нарадоваться на их счастье: старая нянька и прежде считала, что эти двое были созданы друг для друга. А сама Татьяна, избавившись от девических грез, впервые осознала смысл семейной жизни и приняла Никиту не только как друга, но и как мужа.
А потом случился пожар… Впрочем, пожаром Татьяна считала все то, что произошло с ними после появления молодого человека, который называл себя бароном Иваном Ивановичем Корфом. Сначала он просто поселился в имении и стал захаживать к Долгоруким, но дружбы между старым князем и Репниными у него не получилось, в то время как Мария Алексеевна неожиданно для всех нашла в нем постоянного собеседника: Татьяна отметила, что княгиня зачастила к ним с визитами, проходившими в атмосфере абсолютной секретности. «Барон», которого Долгорукая звала «милый Жан», запирался с нею при встрече в кабинете, и о чем они долго разговаривали там, не знал никто.
Все это казалось подозрительным, и Никита ходил с тем к князю Петру Михайловичу, а потом по его просьбе привозил к нему из Петербурга (старый князь уже очень плохо двигался и для него местный кузнец-умелец даже соорудил специальную самоходную коляску) старого поверенного в делах Корфов. Но тот только сочувствовал и разводил руками — признание молодого человека членом семьи было законным и основывалось на подлинных документах. Кто же виноват в том, что он не пришелся Долгоруким ко двору!