Дядя Джон покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Это я не прав. Просто ты очень напомнила мне свою тетю Беатрис с ее страстью к земле. Это был настоящий дар Божий. К тому времени, когда она умерла, в деревне придумали какую-то сказку о черной магии и колдовстве, но я не хочу об этом говорить. На самом деле это был замечательный дар. И раз ты любишь садовничать, из тебя со временем может выйти отличный хозяин. А нам так нужны будут талантливые руки! Ты хотела бы работать на земле, Джулия? Если, конечно, твоя мама согласится?
Я даже задохнулась от радости.
— О, дядя Джон, я обожаю землю! — воскликнула я. — Вы доверили бы мне следить за сенокосом и сажать пшеницу? Дядя Джон, я обожаю это!
Он улыбнулся моей радости и потрепал меня по щеке.
— Ох уж эти девушки Лейси! — с любовью протянул он. — Они все помешаны на земле. Но я должен сделать все возможное, чтобы это не пошло никому во вред. Если твоя мама позволит, я буду рад видеть тебя на полях. Но запомни, пожалуйста: люди гораздо важнее, чем земля. Заботы Экра важнее всех урожаев в мире.
Я кивнула, едва ли понимая, что он имеет в виду.
— Но пока я стараюсь найти общий язык с моим своевольным управляющим, мы топчемся на месте, — с кислым видом продолжал дядя Джон, когда мы пошли к воротам. — Можно подумать, что это он меня нанял, а не я его. К тому же мне необходимо убедить адвокатов в том, что я не собираюсь обмануть тебя и Ричарда и лишить вас наследства. Но на самом деле я и вправду лишаю вас большей части ваших денег.
Я открыла перед ним ворота и подождала, пока он не подошел к экипажу. Я слышала здравый смысл в его словах, и мой собственный ум подсказывал мне, как важно получать высокие прибыли. Но тот сон, в котором я видела Ральфа, оставил во мне какую-то мелодию, которую напевала мне земля. Со вчерашнего утра в беседке я ощущала ветерок на своих щеках как ласку, солнце пригревало мое лицо теплее и нежнее, чем раньше, трава около Дауэр-хауса была зеленее и мягче, чем еще вчера. Меня окружали могучие, непроходимые дубравы Вайдекра, а склоны холмов словно поднялись еще выше.
Слова Ральфа, сказанные им в лучшем из коттеджей Экра, который был жалкой лачугой даже в сравнении с нашим небольшим домом, объяснили мне, что мы богаты, потому что беден Экр. Мы были богаты и свободны, как никогда не будут они. И какими бы добрыми ни были наши намерения, мы не можем поступать так, как хотели бы, пока мы принадлежим к разным мирам. И мы никогда не сможем пригласить их к чаю.
— Тут дело не в том, кто работает на земле, — обратилась я к дяде Джону. — Дело во власти. Мы можем пообещать все, что угодно, но, если захотим, мы можем завтра же уехать из Вайдекра или продать его первому встречному. И жителям Экра известно это.