Я проснулась и увидела, что яркое солнце светит в мое окно и по небу скользят легкие облака. Сон отчаяния и тьмы должен был исчезнуть при свете дня, но этого не случилось. Он застрял во мне тяжелой глыбой предчувствия. Выглядела я, несмотря на долгий отдых, вялой и уставшей, и мама настояла, чтобы я, словно больная, провела в постели несколько дней. Когда она гладила мой лоб, я схватила ее за руку и поцеловала. Мне вдруг стало ясно, что в назначенный день каждый из нас умрет. И мама не всегда будет со мной, когда я буду нуждаться в ней.
— Ни о чем не тревожься. — И она погладила меня по щеке. — Ты слишком много трудилась, и твой разум переутомлен. Немного отдохнешь и опять станешь такой, как была. Это будет очень скоро.
Я почувствовала, как слезы наворачиваются мне на глаза. Я была так слаба, будто и вправду заболела.
— Тот ужасный сон… — начала я.
Но мама не стала меня слушать.
— Больше никаких снов, моя дорогая, — мягко сказала она и наклонилась поцеловать меня в лоб. — Я не хочу об этом слышать, и ты должна забыть об этих глупостях. Сны ничего не значат. Все это пустое. А теперь поспи, пожалуйста, ради меня, и пускай твой сон будет крепким. Я посижу здесь с шитьем, и если тебе приснится что-нибудь плохое, то сразу разбужу тебя.
Она подала мне небольшой стаканчик с моей тумбочки.
— Джон оставил это для тебя. Это поможет тебе хорошо спать без всяких снов. Выпей это разом.
Я послушно поднесла питье к губам, выпила и откинулась на подушки. Сквозь золотое сияние дремоты я видела, как мама подвинула стул к окну и уселась возле него с рабочей корзиночкой в руках. Она была рядом, охраняя мой мир и покой, и я спокойно смежила веки и заснула.
Мама оставалась в комнате все время, пока я спала, просыпалась и снова засыпала. Лекарство дяди Джона погрузило меня в глубокий долгий сон, лишенный сновидений.
На второй день к нам заехала моя бабушка, леди Хаверинг, на чашку чая. Тяжело поднявшись ко мне в комнату по нашей крутой деревянной лестнице, она вошла и придирчиво оглядела меня в лорнет.
— Не очень-то ты смахиваешь на больную, — строго сказала она. — Но некоторая эксцентричность всегда была присуща Лейси.
— Я совсем не эксцентрична, бабушка, — вежливо отозвалась я. — По крайней мере, не пытаюсь такой быть.
Она улыбнулась и ласково потрепала меня по щеке.
— Да уж, будь добра, моя дорогая, это было бы невыносимо.
С этими словами она удалилась из комнаты и отправилась на семейный совет, который собрался в гостиной в полном составе, включая даже Ричарда, прибывшего из Оксфорда в то же утро.