— Я сомневаюсь, — ровно сказала она. — У нас есть много более важных расходов, Джулия. Нам следует расплатиться с кредиторами. И откладывать на образование Ричарда. А у нас ведь не так много денег.
Да, их было не очень много. Миссис Гау и Страйд работали скорее из преданности, чем за жалованье. Питались мы только дичью из поместья Хаверинг и рыбой из нашей Фенни. Овощи росли на нашем огороде, а фрукты нам присылала моя бабушка из Хаверинг-холла, вино было редкой роскошью на нашем столе. Мои платья переходили мне по наследству от моих троюродных сестер, а воротнички на рубашках Ричарда перелицовывались снова и снова, пока не оставалось ни рубашки, ни воротничка. Мама соглашалась принимать одежду и еду от своей матери, но она никогда не позволила бы себе обратиться к ней с просьбой о деньгах. Она была очень горда, моя мама.
— Спи, детка, — прошептала мама и направилась к двери.
— Доброй ночи, — отозвалась я и послушно закрыла глаза.
Но сон не шел ко мне, и я лежала, вслушиваясь в ночные звуки дома. Вот мамины шаги в спальне и легкий скрип кровати, когда она быстро прыгнула в нее, замерзнув на холодном полу. Вот шаги Страйда, запиравшего заднюю дверь и проверявшего парадный вход так тщательно, будто у нас было что красть. А вот он тяжело взбирается по черной лестнице в свою спальню на верхнем этаже.
Дом затих, и послышались шумы снаружи. Вот скрипнула ставня, вот раздался отдаленный крик совы, низко летящей над уснувшими полями. Вот далеко в лесу послышался короткий лай лисицы. Я воображала себя совой, летящей над темной, словно пиратский корабль, деревней, и над заросшей вереском пустошью, и над широкой аллеей, ведущей к Вайдекр-холлу. Если бы я на самом деле была совой, я бы полетела к единственной стене, уцелевшей в пожаре, погубившем и дом, и семью, и теперь гордо возвышающейся над почерневшими руинами.
Уже тогда, будучи совсем ребенком, я понимала, что на земле должно существовать какое-то равновесие. Люди, имевшие так много, должны испытать и бедность. Плодородное поле должно иногда отдыхать. Земля тоже имеет свои права. Моя тетя Беатрис была самой лучшей хозяйкой на многие мили вокруг, и тем не менее все пошло плохо, хотя мне никто не говорил почему. Когда она умерла (в ту же ночь умер и мой папа), пожар погубил все и почти вся семья погибла.
С того дня все пошло вкривь и вкось в Вайдекре. Люди в деревне жили в грязи и бедности, как цыгане, мама и я, единственные оставшиеся в живых представители семьи Лейси, ходили в поношенных платьях и не имели кареты. Но что было хуже всего, особенно для мамы, это то, что у нас не было власти. Нет, не той власти, которой обладают сквайры. Но той, что позволила бы поправить непоправимое. Никто не мог спасти сейчас Экр. Однажды жарким летним днем к нам приехал доктор Пирс, он вошел в гостиную следом за Страйдом. Мне в тот год было десять лет. Я сидела у окна, листая партитуры песен Ричарда, он сам лениво наигрывал гаммы на фортепиано, мама шила.