— Да-а, Малявина Милена, сильно ты кому-то насолила, — наконец, щурясь, изрекает он.
— Да не «кому-то», Андрей! Очень даже ясно кому! — не выдерживает Карина.
— Это тебе ясно Гурская, а мне нужны неопровержимые доказательства. Кстати, по поводу тебя, — сдерживая улыбку, разрушающую его суровый образ, добавляет Андрей, — почему опять режим нарушаем? В тюрьму вернуться хочется? Тебе еще повезло, что меня на той комиссии не было.
— Андрей Геннадьевич! Да не могу я уснуть, когда полнолуние!
— Ладно, пиши объяснительную. А ты, Милена, заявление, в милицию передадим.
— Андрей, а если она еще раз попытается меня убить? — негромко спрашиваю я. — Ведь это же элементарно — порезать скафандр — и все… Он смотрит некоторое время в мои глаза.
— В раздевалке установим камеру. А ты прояви бдительность, — последнее звучит с отеческой заботой.
* * *
На допросе ночной диспетчер сказала, что отлучалась в туалет, старшая ее не вызывала.
— Как же вы так можете врать! — в праведном гневе взываю я к старушке в очках.
— Работу потерять не хочу, — говорит она сквозь зубы и прячется за дверью диспетчерской.
* * *
Кроме меня на кухне никого нет. Весь персонал на собрании. Засыпаю антинакипин в чайники. Боже, поплакаться бы кому-нибудь в жилетку. Может, Петьке позвонить? Он бы сказал: «Плюнь ты к едрене фене на контракт, уезжай отсюда. Ты мне живая нужна». Но мы же расстались. Надо привыкать жить самостоятельно. Антон занят — помогает на экспертизах.
Вешаю табличку, на которой крупными красными буквами написано: «Не для питья!»
— Что, больничный завтра заканчивается? — я вздрагиваю от неожиданности — сзади бесшумно подкралась Гарпия. Надежда ведет себя, как ни в чем не бывало, и я даже начинаю сомневаться, не зря ли грешу на нее.
— Угу, — я тщательно закрепляю табличку на стене над чайниками.
— А наш доктор не возражает? — на долю секунды глаза старшей вспыхивают бешеной злобой, у меня по коже пробегают мурашки.
— Не возражает, — сухо отвечаю я и, чтобы не наговорить лишнего, удаляюсь в соседнее помещение дезинфицировать разделочные столы.
Через несколько минут я вспоминаю, что забыла мобильник. Возвращаюсь. Чайники с антинакипином вовсю кипят. Ни предупреждающей таблички, ни старшей по бараку уже нет.
Табличку нахожу на полу и едва успеваю ее привесить на место, как появляется сам начальник отделения с чашкой в руках.
— Надежда Борисовна сказала, тут кипяточек готов. Вот так значит, Надежда Борисовна, не битьем так катанием. Интересно, что бы со мной было, если бы большой босс выпил чайку с антинакипином? Наверное, это зависело бы от того, что было бы с ним.