– Ерундовое дельце, говоришь, – хмуро обронил я, осушив кубок до дна. – Макс, так, может, ты убьешь сопляка Октавиана вместо меня. Я дам тебе меч и устрою так, что ты окажешься с Октавианом один на один. Ну что, по рукам?
– Согласен, старик! – неожиданно заявил Белкин, расхрабрившийся после выпитого вина. – По рукам! Я ведь все-таки в долгу перед тобой.
* * *
Тайно встречаясь с Аттией, я без особого труда смог просчитать все возможности для успешного покушения на ее сына, благо Аттия делилась со мной всеми своими домашними заботами. Рано оставшись без отца, Октавиан рос болезненным и довольно изнеженным, поскольку его воспитанием занималась мать и старшие сестры, окружавшие его излишней заботой. Аттия настояла на том, чтобы я хотя бы изредка занимался с Октавианом гимнастикой, борьбой и плаванием, так как со своим отчимом капризный сын Аттии никак не мог найти общий язык. На этом я и построил свой подлый план.
Однажды я сказал Аттии, что хочу сходить с Октавианом в Эмилиевы термы, где есть огромный глубокий бассейн. «Это то, что нужно для мальчика, который хочет научиться плавать», – заметил я. В этих же термах имеется зал для занятий гимнастикой и борьбой. Аттия одобрила это мое намерение, не подозревая о страшной опасности, нависшей над ее дорогим чадом.
По пути в Эмилиевы термы я привел Октавиана в один из парков на Виминальском холме, якобы желая показать ему мраморные статуи гладиаторов, установленные там совсем недавно. Это была заведомая ложь с моей стороны, никаких мраморных гладиаторов там не было. Просто в этом густом, запущенном парке было сподручнее заколоть сына Аттии. Я велел Белкину поджидать нас с Октавианом в буковой аллее, укрывшись за каким-нибудь деревом. Белкин должен был напасть на Октавиана сзади и нанести ему смертельный удар в сердце.
Со своей стороны я сделал все, как было условлено у нас с Белкиным. Я водил Октавиана по парку, рассказывая ему разные истории из жизни гладиаторов. Оказавшись с Октавианом на буковой аллее, я сделал вид, что где-то обронил кошель с деньгами. Я велел Октавиану дойти до конца аллеи и подождать меня на мраморной скамье. Мол, я быстро добегу по тропинке до ворот парка, а потом так же быстро вернусь обратно.
Не заподозрив никакого подвоха, Октавиан не спеша двинулся по аллее по шуршащей опавшей листве, погруженный в какие-то свои думы. Задумчивая мечтательность довольно часто посещала сына Аттии.
Я посмотрел на удаляющуюся стройную фигуру подростка, укрытую длинным плащом, и подумал с тяжелой горечью в сердце: «Прощай, Октавиан! Не быть тебе триумвиром и императором!»