Как вообще можно было додуматься, даже находясь в романтическом расположении духа, сделать Сесилию свидетельницей? Ведь они даже в детстве не особенно дружили, да и интересы у них уже в пятилетнем возрасте полностью отличались: у Салли — балет, а у Сесилии — верховая езда. А когда отец Сесилии перевелся в другой город, они и вовсе расстались. И потом лишь один раз виделись в шестнадцатилетнем возрасте.
Сесилия как могла пыталась отвертеться от неприятной миссии, тем более что работы действительно был непочатый край — у коров как раз начался отел, — но мать, не желавшая терять старых друзей, настаивала и никак не хотела уступать.
— Тебя что, ничего не волнует, кроме твоих коров? Неужели не можешь сделать одолжение подруге детства?
— … друзья, присутствующие здесь, — монотонно твердил священник, — являются свидетелями клятв новобрачных и всецело разделяют их счастье в этот торжественный час, когда они пускаются в совместное плавание по опасному морю, не страшась житейских бурь…
Сама Сесилия давно списала себя на берег, и все-таки если появится Уилл и проявит хоть малейший признак заинтересованности, она постарается не ударить в грязь лицом! Разве она виновата в том, что во всем Блу-Хилле и его окрестностях нельзя сыскать ни одного подходящего привлекательного холостяка. За услугами к ветеринару обращались в основном женатые мужчины или пожилые. По долгу службы она общалась только с такими да еще с доктором Вон, седовласым отцом многочисленного семейства, чья жена, Мэдди Вон, стала для Сесилии названой матерью. Немудрено, что приходилось жить затворницей. И что о влюбленных воздыхателях и страстных поцелуях ей оставалось только мечтать. На последнее свое свидание она ходила целых три года назад.
И вдруг ей на голову свалилось это приключение — поездка в душный жаркий Даллас! Разве не удобный случай забыть на время о своем устоявшемся образе и выпустить коготки, ведь вряд ли кто в Блу-Хилле догадывался, что их уважаемый ветеринар доктор Коннот в душе… настоящая тигрица.
— Согласны ли вы взять себе в жены… — услышала Сесилия и вдруг сразу вслед за этим:
— Простите, простите, простите! — Голос прозвучал в церкви как гром среди ясного неба, и Сесилия вздрогнула от неожиданности.
— Уилл! — взвизгнула Салли. — Свинтус! Ты опоздал. А где Муффи?
— В машине. Рожает. Мне нужна срочная помощь.
По церкви разнесся стон миссис Шипли.
Сесилия почувствовала, что и сама сейчас не выдержит и начнет стонать. Стоило только бросить один взгляд на Уилла — и сердце учащенно забилось. Он почти не изменился: лишь рыжеватые шелковистые волосы были теперь коротко острижены. Белая рубашка с короткими рукавами и открытым воротом подчеркивала рельефные мускулы и красивый золотистый загар.