— Миссис Майклз… — Он оглянулся на мать. — Я бы хотел извиниться за то, что сделал.
— Я принимаю ваши извинения. Вы понимаете, что я не намерена продавать свое дело?
— Да, мэм, уверяю вас, вполне понимаю.
Он быстро отошел, снова приближаясь к матери.
— Теперь ты можешь отвезти меня домой. Я только возьму свои вещи. — Эстелла подошла к Дани и Камилле. — Спасибо за пирог. Очень приятно было встретиться с вами, даже по такому неприятному поводу.
Они пожали тонкую руку пожилой дамы и проводили ее взглядом, пока она неторопливо шествовала к выходу. Честер следовал за ней, свесив голову, как побитый щенок. Когда двери за ними закрылись, Ками рассмеялась:
— Боже мой, ну и сцена!
— Если бы я не видела это собственными глазами, ни за что бы не поверила! — покачала головой Дани.
— Теперь ты рада, что я тебя позвала?
— Еще бы! И папа будет рад узнать, что Честер наконец перестанет донимать нас. — Плечо у нее горело, ведь на нем по-прежнему лежала рука Хантера.
— Так у нас будет сегодня торт или нет? — Ками вопросительно взглянула на Хантера.
— Эймос попросил свою знакомую испечь настоящий большой торт, какой полагается на день рождения. Почему бы нам не отправиться домой и не начать праздновать? Можно будет зажечь свечи.
Он убрал руку с плеча Дани, и она немедленно почувствовала себя несчастной.
— Да, поехали домой, пока папа совсем не разволновался. — Она поднялась со стула и быстро направилась к дверям, не дожидаясь Хантера и не оглядываясь на него. Он догнал ее, когда она уже отпирала дверцу машины.
— Хочешь отделаться от меня?
Его слова вонзились ей в сердце как острый кинжал.
— Извини, я задумалась. Эта сцена с Буллопом была такой забавной…
Они не проронили ни слова, пока ехали домой — на этот раз гораздо медленнее и спокойнее.
Хантер смотрел, как Дани спускается по лестнице. Свежая, как роза, после душа, с сияющей гладкой кожей…
За столом он сидел напротив нее. Дани уставилась в тарелку, почти не притрагиваясь к еде. Ками и шериф сидели рядышком, почти касаясь друг друга, их руки без конца переплетались, и они обменивались нежными улыбками, точно два подростка. Хантер чувствовал зависть.
Дрю выпил все свое молоко и, улыбаясь, спросил деда:
— А когда будет торт?
Эймос сверился со старинными карманными часами и объявил:
— Тельма будет здесь минут через десять!
Хантер отметил, что старик одет со старомодной изысканностью и осведомился:
— Вы сегодня такой нарядный, сэр. Какой-то особый случай?
Дани посмотрела на отца с любопытством:
— Да, пожалуй. Ты даже еще раз побрился, папа!
— Ну уж и побриться нельзя… Не мешайте мне спокойно ужинать!