Не говоря больше ни слова, я поднял пистолет, направляя его на одного из раненых. Мне не нравятся подобные методы. Однако рассусоливать у меня не было ни времени, ни желания. Слишком много произошло за этот день, чтобы я мог изобретать что-то новое. Не зря во всех армиях мира существуют положения и уставы, действуя по которым любой командир, по крайней мере, не «наломает дров». Исчерпав собственные внутренние резервы, будучи опустошен морально, я поневоле скатывался к стандартным решениям.
– Ты слышишь выстрелы, подонок. Иди на них и найдешь, что тебе нужно. – Раненый с перевязанной грудью, зло сверкнул на меня глазами. – Поторопись. Там может не хватить пули для тебя, ублюдок!
– Дай я. – Илюхин, подошедший со спины, решительно отодвинул меня в сторону. В руках у лейтенанта была подобранная винтовка, которую он решительно и умело вскинул к плечу.
– Кто с раненым? – По моему мнению, именно Илюхин как наименее боеспособный член нашего коллектива должен был находиться с Волковым.
– Никто. Не нужен ему уже никто. – Не посмотрев на меня, лейтенант переводил ствол оружия с одного немца на другого, будто бы решаясь, в кого первого следует стрелять.
Отвернувшись, я сделал несколько шагов в сторону. Отнюдь не потому, что мне претило происходящее, и не оттого, что Волков скончался. Вдоволь попереживать у меня еще будет время. А вот сейчас мне было необходимо осмотреть пулемет. Если оружие в рабочем состоянии, я планировал зарядить пару лент и выдать его Москвичеву. Тем самым мы бы значительно повысили огневую мощь нашей группы. Это было бы не лишним в свете того, что я собирался разведать дорогу впереди, где все еще слышались разрозненные выстрелы, характерные для боестолкновения.
Остановившись у угла дома, чтобы видеть Илюхина, я удовлетворено кивнул. Москвичев без всякой команды уже возился на дороге у трупов немцев. Первым делом стащил с одного ремень и перепоясался им, поправляя кобуру с пистолетом на боку[14]. Затем хлопнул ладонью по железному кожуху пулемета:
– В порядке!
Я посмотрел на Илюхина. Лейтенант, хладнокровно приняв стойку для стрельбы из винтовки стоя, потянул спусковой крючок. Треснул выстрел, и один из раненых ударился головой о стену дома, оставляя на ней кровавое пятно. Лейтенант быстро передернул затвор, досылая второй патрон, и прицелился в медика, по-прежнему стоявшего на коленях и не делавшего попытки встать.
– Гореть тебе в аду, животное, – медленно покачал головой немец.
Илюхин, едва заметно пожав плечами, негромко произнес:
– Я уже здесь, – и выстрелил, чуть сместив прицел.