– На колено присядь – посоветовал, не отрываясь от пулемета, Коздоев и добавил: – Внимание. Движение. Стреляешь после меня.
И вот тут меня пробрало… Опустившись на одно колено, я почувствовал, как сильно у меня дрожат руки. Скосил взгляд на Коздоева и с завистью отметил его уверенно-напряженную позу, будто бы заснятую фотографом на какую-нибудь передовицу про классического пулеметчика. Я-то наверняка выглядел сейчас не столь козырно.
Неожиданно Коздоев вздрогнул и тут же затрясся всем телом. В уши ударила резкая, неимоверно быстрая трещотка пулемета. Опомнившись, я оторвал взгляд от красноармейца и посмотрел, что творилось снаружи.
Немцы (ну а кто же еще?) постарались легкой перебежкой добраться до окраины села. Неорганизованной толпой они просто рванули от леса напрямик, к заросшим садам и огородам. Решение, на мой взгляд, спорное. Все же открытая местность, под огнем – рисково. Можно было бы придумать и какие-то другие, более разумные варианты.
Меж тем едва перед противником расцвели густые султанчики попаданий, немцы, будто по команде, мгновенно залегли.
– Цель – пулемет на краю! – крикнул мне Коздоев, выводя из уютной роли стороннего наблюдателя. Поморщившись, я прильнул щекой к ложу карабина и подвел прицел к двум суетящимся немцам. В руках одного из них был такой же пулемет, что работал сейчас в нескольких метрах от меня. Второй номер, как-то чудно вертясь, сбрасывал с себя ленты, которыми был опоясан, словно революционный матрос. Пулеметчик же, широко раскинув ноги и прижав к плечу приклад, дергал дулом в разные стороны, до конца не понимая, откуда ведется огонь.
В голове у меня завертелись какие-то цифры. Целясь в лежащую фигуру, я с трудом пытался вспомнить, как же Клыков учил меня наводить. Вроде бы выше. Или наоборот, брать ниже?
Короткий треск. Через секунду еще один. Недоуменно взглянув на своего напарника, я понял, что стреляет не он. Чертыхаясь, Коздоев дергал затвор: наверное, застрял патрон. Тем не менее немец, бывший секунду назад в моем прицеле, дернулся, отваливаясь от оружия, и закрутился волчком на земле.
Снова прострекотала очередь откуда-то со стороны, и пулемет раненого, подпрыгнув, опрокинулся. Из тела пулеметчика полетели какие-то ошметки. Второй номер, прижавшись к земле, подполз к убитому. Толкнул его в сторону и, ухватив пулемет за приклад, потащил на себя, стремясь скрыться за трупом. Решив не мудрить и понимая, что больше оттягивать просто не получится, я навел прицел на копошащегося немца и медленно потянул спусковой крючок.
– Цель – справа с краю, одиночный стрелок! – выкрикнул Коздоев, заставив меня вздрогнуть. Подчинившись команде, я немного повернулся и тут же обнаружил солдата, о котором говорил мой напарник. Немец, прижавшись к земле, рьяно жестикулировал, тыча пальцем практически в нашу сторону. Похоже, Коздоев в первую очередь старался уничтожить тех, кто мог нести угрозу непосредственно нам. Пулеметчики, а вот теперь и какой-то зоркий боец.