Володя старался не думать о сыне. Вспомнил, что на кухне подтекает кран. Аня, как была, в плаще и туфлях сидела на тумбочке в передней и наблюдала, как он лезет на стремянку, роется на антресолях, ищет резину, чтобы вырезать прокладку.
– Ты бы хоть переобулась.
– Не твое дело.
Он протопал на кухню. Через несколько минут снова возник в дверном проеме:
– Как там насчет ужина?
– Ты что, не наелся? – она вызывающе вскинула голову.
– Понятно. – он прошел в гостиную, ткнул пультом в сторону телевизора и уселся на диван. Выбрал канал “Спорт”. Через час ему сильно захотелось есть. Разогрел пиццу. Прошел мимо жены с огромной тарелкой. Она словно приросла к этой тумбочке в передней.
– Хочешь? Ну, как хочешь.
На экране с воем пролетали болиды. Пицца была с ветчиной и грибами. Хорошая пицца. Еда от поминок уже закончилась, а пиццы в морозилке было еще навалом.
– Ты долго будешь там торчать? – крикнул он в темноту.
Хлопнула входная дверь.
– Ну и пошла, сука! Это был не только твой ребенок, но и мой! Это не значит, что со мной теперь надо как с последним говном!
Часа в два ночи, когда он уже лег в постель, жена вернулась. Было слышно, как падают вещи в коридоре. Тихонько брякали бутылки. Он знал, что теперь ее лучше не трогать.
Утром он поехал в сберкассу один. Жена спала на диване в расстегнутом плаще. Одна нога босая, колготки порваны на носке. Другая – в туфле. Он снял эту туфлю, ободранную, с комками засохшей грязи. Осторожно перевернул тело жены, стянул с нее плащ и колготки. В нос шибануло мощным перегаром. Жена пробормотала:
– Отваааали...
Он притащил из спальни одеяло и подушку, укрыл жену. Анна уже совсем проснулась, но лежала с закрытыми глазами, как будто хотела от него отделаться.
– Я тебе сделал бутерброды. И чай налил. Принести?
– Я не хочу.
– А я принесу.
Он вернулся с подносом, поставил его на журнальный столик. Жена по-прежнему лежала на спине, неподвижно, как покойница. Будто решила умереть вместо сына. Не хватало только свечки в ее тонких ледяных пальцах.
– Ну, я пошел?..
Она не ответила.
В сберкассе он снял со счета двадцать тысяч. Месяц назад там было намного больше, часть ушла на похороны. Он откладывал на машину, целый год бегал на подработки, и вот теперь остались жалкие десять штук. Может, взять в кредит? Тёща, конечно, разорется: “У тебя сын умер, а ты мерседесы покупаешь!” Если сын умер, вслед за ним должны уйти его родители. Как же иначе? Ему тридцать, Аньке двадцать восемь. Пора на покой.
Он разглядел свое отражение в стекле: вполне ничего себе парень. Пока пересчитывал купюры, заметил, что на него смотрит какая-то женщина. Неожиданно для себя улыбнулся, она – тоже. В этот момент ему стало ясно, что с Анной не будет ни нормальной жизни, ни детей – вообще ничего.