Ник глянул на меня и снова на дорогу.
— С возвращением, спящая красавица, — сказал он.
Пульс бился медленно, и голова была тяжелая.
— Только не говорите мне, что я храпела, — попросила я, плотнее заворачиваясь в старушечью кофту. В машине было тепло, но я чувствовала себя слишком незащищенной.
Пирс обдуманно хмыкнул, зашевелился, случайно зацепив мое колено.
— Дженкс сказал бы, что ты очень мило храпишь.
Я неубедительно улыбнулась в ответ. Мило храплю. А не «я придерживаюсь мнения, что твои звуковые назальные выдохи весьма приятны на слух». Теряет уже свои речевые особенности — хотя я и не против.
Смутно вспомнились два мужских голоса, вплетающиеся в мой сон напряженной тихой битвой. Очевидно, я что-то пропустила.
— Куда мы едем? — спросила я, все еще не соображая, где мы. Конечно, я нечасто бывала в самых бедных человеческих кварталах Цинциннати.
Ник не отводил глаз от ухабистой улицы; желваки на скулах слегка выдавались.
— Ко мне домой. То есть, в один из моих домов. — Он посмотрел на изрезанное запястье, потом на маленькие, но очень дорогие, судя по виду, часы. — Там достаточно надежно.
Приоткрыв окно, он тихо сказал Джаксу:
— Ты не откроешь нам дверь?
Пикси вылетел, стрекоча крыльями. Я не могла не заметить, что черная рубашка Джакса порвана, а ботинки стоптаны. Очевидно, что жены у него нет. Если он хочет, чтобы после него остались дети и выжили, ему надо где-то в ближайший год заводить семью — или рисковать, что после его смерти их вырежет первый же фейрийский клан, увидевший, что у них нет патриарха.
Мужчины оба замолкли, и я, чувствуя себя неловко, рассматривала витрины. У Ника, наверное, здесь проблем нет, но даже я хорошо бы подумала, прежде чем ходить здесь в темное время. Слова лепреконихи не шли из головы, и я спросила:
— Ник, не пойми меня неправильно, но почему ты мне помогаешь?
Ник внимательно глянул мне в глаза и снова стал смотреть на дорогу.
— Разве это не очевидно?
Я мотнула головой:
— У нас все в прошлом. Кончено. Мне казалось, я не оставила здесь неясностей.
Ник остановился на красный и поднял свое стекло, когда стоящая перед нами машина изрыгнула клуб синего дыма.
— Я мог бы дать ковену тебя захватить, — сказал он, поджав губы.
У меня лицо вспыхнуло:
— А кто поручится, что ты спас меня от Вивьен не для того, чтобы сдать самому и получить премию целиком? — спросила я тоном обвинителя. — Ты мне не вешай на уши лапшу, типа «я тебя мог выдать, но не выдал, так что верь мне!» А я могла Гленну сказать, что ты был у меня в гостиной, через три минуты после твоего ухода. Я тебе ничем не обязана.