Пирс улыбнулся, садясь напротив меня.
— Нет. Все составные части были здесь. У Ника в хозяйстве не только яйца и пиво, хотя он, похоже, не знает, что с этим делать. Мне случалось устраивать пир с меньшим запасом еды, чем на этом леднике… то есть в холодильнике, — поправил он себя, нахмурившись.
Он увидел, что я гляжу на участок кожи у него на шее, и улыбнулся сильнее, почти бесовски, отчего я почему-то покраснела. Я его видала голым в снегу на Фаунтейн-сквер, и почему сейчас меня так привлекал этот клочок голой кожи, я сама не понимала. Боже мой! Нет, я этого не сделаю. Пирс как кандидат не рассматривается. Точка. Не будет этого. Корабль взорвать, а экипаж высадить на остров Целомудрия.
Придвинув тарелку поближе, я стала поглощать блинчик, и стук вилки сливался со стуком четырех настенных часов. Я посмотрела на ближайшие, как Золушка, гадая, дернут ли меня через континент, когда солнце уйдет за горизонт Западного побережья. Правда, Ник здесь — разве что помчался в Сан-Франциско самолетом, — но имя вызова Ала знают многие. Карманы у совета глубокие. Не говоря уже о целом острове, набитом заклинателями демонов. Помотай у них перед мордой морковкой выхода из Алькатраса, и кто-нибудь да вызовется.
Я стала жевать медленнее, оперлась локтем на стол, с тревогой посмотрела на Пирса поверх повисшей в воздухе вилки. Проблемы не было бы, умей я прыгать по линиям.
— Насколько это трудно — перемещаться по линиям? — спросила я у Пирса, и он вздохнул. — Слушай, дай мне отдохнуть? Я устала, что меня все время дергают.
— Мне нравится приходить тебе на выручку, — ответил он. — Ты такая независимая, как молодая кобылица. Мужчине приятно знать, что он нужен — при случае. Нет. Ал запретил тебя учить.
— А я думала, ты делаешь, что хочешь? — спросила я с невинным видом, и он тихо засмеялся, понимая, что я его подначиваю.
Склонив голову набок, я положила вилку и откинулась назад, держа в руке чашку — молчаливое заявление, что не буду больше есть его блинчиков, пока он со мной не поговорит. Посмотрела на часы над плитой, потом снова на него. Тритон говорила, что учиться нужно долго, и, очевидно, без горгульи не обойтись.
— Бис говорил, что ты его использовал, чтобы слышать линии, — закинула я удочку.
Пирс перестал улыбаться, оглядел меня из-под упавших на глаза локонов.
— Из-за тебя мне сильно достанется от Ала, — буркнул он, опуская глаза.
— А мне из-за тебя от него уже достается. Научи меня, — потребовала я.
— Не могу, — сказал он, отрываясь от чашки. — Научить тебя слушать линии может только горгулья, и сейчас этого ученья никто не знает.