Слушать? Любопытно.
— Биса ты за день научил.
Он даже глаз не поднял, засовывая в рот блинчик.
— Бис — горгулья. Если бы ты мысленно видела линии, тоже бы задень научилась.
Чувствуя, что меня приперли к стене, я поиграла вилкой:
— Ладно. Попрошу Биса, как его увижу.
Пирс сразу напрягся в тревоге:
— У него умения не хватит тебя учить. Он дитя!
— Очень мило, что ты это заметил. Вроде бы тебя это не волновало, когда ты меня нашел с его помощью.
Пирс поморщился и отложил вилку:
— Рэйчел, я умею прыгать по линиям, — ответил он с намеком на раздражение в голосе. — Со мной Бису ничего не грозило. Меня учила очень старая горгулья перед самым концом своей жизни. Думаю, потому и научила, что знала: зиму ей не пережить. И можешь лезть на любую колокольню — демоны перебили всех свободноживущих горгулий, которые хранили знание о перемещениях по линии, еще когда эльфы мигрировали в реальность.
— Удобно, — сказала я.
— Это факт. Горгулья, которая учила меня, выжила по единственной причине: они решили, что она слишком молода, чтобы знать.
Он начинал сердиться, и я отрезала себе кусок блина. Слишком уж вкусные они были, чтобы их бойкотировать.
— Мог бы попытаться меня научить, — сказала я, повышая голос.
Пирс посмотрел вверх, потом вниз, усмехнулся.
— Допускаю, что ты схватываешь, как стальной капкан, но это не книжное учение. Учиться надо на практике, попадая туда и обратно. Чтобы это делать, нужна горгулья. И опытная.
Я в раздражении уставилась на него, ожидая продолжения. Пирс еще три раза отрезал вилкой кусок блина, каждый раз чуть больше предыдущего. Я начала постукивать ногой.
С шумом Пирс отодвинул тарелку:
— Год нужен занятий теорией линий, чтобы хоть надеяться…
— Тогда дай мне основы, — перебила я. — Что-то, что прожевать. Ал против этого не возразит — ты же ничему меня не учишь. Просто разговоры.
Медленно вздохнув, Пирс взял в руки чашку с кофе, согревая пальцы и собираясь с мыслями.
— Слыхал я, что разумно было бы представлять время как поток, а нас — как пену в нем, уносимую течением, — сказал он наконец, и некое предвкушение заставило меня выпрямиться на стуле.
— Дошло, — ответила я, закладывая в рот кусок блина. — Следующую гениальную идею?
Пирс приподнял брови:
— А теперь ты ведешь себя недоброжелательно, — обвинил он меня, а когда я улыбнулась и пожала плечами, он доел блин со своей тарелки. — Говорят, что начало безвременью было положено, когда поток времени перерезало приличным возмущением, от которого заплеснуло берега. — Он запнулся, потом, будто боясь, что я ему не поверю, добавил: — На самом деле это не берега, они больше похожи на солому. Изнутри они удерживаются теми же креплениями, что держат звезды в небе.