— А это правда… про Джейсона? — спросил Брайан.
— Правда, — ответила она и вздохнула.
Снова послышался шорох. На этот раз — от окна. Ветер усилился, и в стекло били ветви клена. Должно быть, вьюга разыгралась. Ей показалось, что в комнате стало холодно.
Не простынет ли он на полу? — думала она о Брайане. Но тут же ругала себя. Что его жалеть — он ведь должен получить свое. И это будет только малая толика наказания.
И все-таки Диана разрывалась между чувством жалости и желанием доставить Брайану как можно больше страданий в отместку за пережитую боль, за все унижения.
Сострадание оказалось сильнее — она включила свет, встала с кровати и объяснила ему причину своего беспокойства.
— Нет, не переживай, — жмурился Брайан, закрываясь от света торшера ладонью. — Мне нормально. Почти не дует.
— Ложись, тебе говорят! — скомандовала она и велела Брайану стелить все обратно.
А сама отправилась к двери, чтобы никто не вошел и не застукал их за таким подозрительным занятием.
— Но учти — даже не смей! Ты понял, о чем я?
Он стоял на коленях, и лицо его было несколько удивленным. На губах — виноватая улыбка. Видно было, что он уже давно протрезвел.
Диана подумала, что Брайан сейчас похож на виноватого пса, который изо всех сил пытается уверить хозяина в своей верности.
От этих мыслей ее сознание метнулось к образу Харта. От него — к воспоминаниям о его хозяине Кристофере. И тут же в сердце возникла тупая боль. Перед кем она должна себя чувствовать более виноватым? Перед Брайаном, который обошелся с ней самым несправедливым образом? Или перед Кристофером, по отношению к которому вела себя так, словно никогда не было у нее никакого мужа. Дала надежду, а потом жестоко обманула.
Но и Брайан — что-то же случилось с ним? Что-то гложет его. Когда ушел — не объяснил, почему. И сейчас не хочет. А когда человек молчит — значит, у него нелады с самим собой прежде всего. И он достоин жалости, но отнюдь не злобы.
— Почему ты сейчас не хочешь ничего рассказать? — спросила она.
— Я хочу понять, как мне правильно поступить, чтобы исправить все с минимальными последствиями.
— Ты так говоришь, словно изобрел машину времени и можешь повернуть прошлое вспять.
— Нет. Фантастика — не мой удел. Хотя я с удовольствием многое изменил бы в своей прошлой жизни.
Видимо, сообразив, что слова его могут быть поняты Дианой не совсем верно, он поторопился объяснить:
— Жизнь с тобой — это самая светлая часть моей жизни.
— Может быть, все же не стоит ждать до завтра? — спросила она с надеждой.
— Нет, стоит, — ответил он.
— Раз так, нужно спать, — вздохнула она. — Время уже много.