— Как ты живешь? — спросила она, присаживаясь напротив.
— Спасибо, хорошо.
— Все так же скитаешься? У тебя прибавилось шрамов.
Ее рука протянулась через стол и дотронулась до руки Майкла.
— Жизнь такая. А как поживает твой муж?
Ее рука скользнула назад.
— Хорошо поживает… Но ты так и не поинтересовался детьми.
— Я знаю, что у них все замечательно. При такой-то матери! — Он сдержал усмешку, чтобы не вызвать снова гнев Пэтти.
— У меня с Полом как-то вышел разговор о тебе.
— Представляю, что ты про меня наговорила, — не сдержался Майкл.
— Не волнуйся. — Она улыбнулась. — Когда ты ушел, они уже были достаточно взрослыми, чтобы иметь свое суждение. Так что мне не пришлось ничего приукрашать или, наоборот, выдумывать то, чего не было.
— А как Лидия? У нее появился парень?
Пэтти вздохнула.
— Раньше был, теперь нет.
— Что так?
— Он оказался не слишком хорошим молодым человеком.
— Так решила она, или это твое мнение?
— Ну почему ты ершишься? Она девочка большая и сама знает, с кем ей дружить.
Принесли кофе. Майклу не хотелось пить, но он взял чашку из вежливости. Пригубил немного — напиток оказался горячим. Он даже обрадовался этому и отставил чашку в сторону.
— Кстати, почему ты так редко общаешься с детьми? Хоть бы звонил им почаще. Раз в год мог бы и приехать.
Майкл удивленно покачал головой. Его не отпускало ощущение, что в комнате накапливается электричество.
— Как странно ты говоришь. Сначала перекрыла мне кислород, засадила в кутузку, а теперь спрашиваешь почему.
— Согласна, я была тогда не права! Но разве ты не мужчина, чтобы добиваться своего?
Да, так разговор далеко зайдет, подумал Майкл. Я же во всем и виноват. Впрочем, я вины с себя не снимаю — надо было идти до конца. Но только чем бы это кончилось? И вообще — что за разговор для замужней женщины. Когда у женщины все хорошо, вряд ли она станет искать виноватых. Все ли в порядке у нее на семейном фронте?
И в голове Майкла созрел вопрос.
— А что, Гаррис все еще хочет от тебя ребенка?
Он не вкладывал в эти слова ничего дурного, но это был грубый ход. И Майкл пожалел о том, что сказал.
— Ах ты, паршивец! — Она вскочила с кресла, зацепив локтем чашку. Кофе опрокинулся, но, по счастью, не на одежду.
Глядя на разливающееся по полу пятно, Пэтти дрожащим голосом проговорила:
— Ты специально прикидывался овечкой, чтобы задеть меня побольнее?! Прекрасно знаешь, какой это больной для меня вопрос! Я уже не в том возрасте!..
— Извини! — Майкл вскинул руки.
Только что он видел перед собой женщину, которая хотела казаться сильной и крепкой бизнес-леди. И не ожидал, что Пэтти разревется.