Когда Катя подошла в третий раз, ее ощутимо пошатывало. Плюхнулась на влажную хвою, привалилась спиной к дереву. Герман постарался не отшатнуться.
– Знаешь, прапор, мертвый человек – чертовски токсичная вещь, – пробормотала амазонка, прикрыв глаза. – Что, несет от меня, как от зомби? Я уже ничего не чувствую. Дерьмо полное, никак не могу справиться. Устроил головоломку гондон деблоидный. Поймаю – живым похороню. Бля, может, «жмурика» веревкой сдернуть? Так нет у нас хорошей веревки. Вожжей не хватит, да и куда мы без вожжей?
– Екатерина Георгиевна, – Герман старался говорить разборчиво – от Кати шло такое амбре, что глаза слезились, – Екатерина Георгиевна, пойдемте отсюда. К дьяволу это золото. У нас его с таким запахом все равно никто не возьмет. Поедемте. Нехорошее мы дело затеяли.
– Нет уж, прапор. Теперь уже смысл не в задании и не в личной выгоде. Принципиально и идейно меня зацепило. Идейность – страшная вещь. Пашка может подтвердить. Не буду я прогибаться под какого-то урода, подкрепленного парой мертвецов, – Катя тяжело встала. – Тьфу, черт, покурить бы. И что из вас никто не курит? Слушай, прапор, ты бы посты проверил. Я и так копошусь чуть жива, а тут еще твои взгляды соболезнующие спиной чувствую. Пойди, прогуляйся. У нас там, считай, дети. Мало ли что.
– Они взрослые дети, – сказал Герман.
– Все мы взрослые дети. Так и помираем детьми, – командирша побрела обратно к могиле.
Посты Герман проверил. В лагере все было спокойно. Прот и Вита хозяйничали, поочередно патрулируя лощинку у болотца. Вооружены патрульные были «маузером» с пристегнутым кобурой-прикладом, что весьма мешало собирать грибы. Крошечные сыроежки после дождя перли десятками.
– Вы осторожнее собирайте, – строго сказал Герман, – следов оставлять нельзя.
Вита едва слышно фыркнула и нетерпеливо спросила:
– А що там? Нашли?
– Рано еще говорить. По-моему, дело туго продвигается. Меня она близко не подпускает, – честно признался прапорщик.
– Отроет, – уверенно сказал Прот. – Я с самого начала знал, что найдем и откопаем. Может, ей помочь чем?
– Чем тут поможешь? Одна работает. Воду пьет. Теперь вот покурить возжелала. Там запах – действительно задохнуться можно.
– Так сейчас, – Прот поспешно поковылял к бричке, принялся рыться в саквояже.
– Сигара? – изумился прапорщик.
– Почти целая, – мальчик осторожно понюхал окурок. – Пахнет гадостно. Должно быть, запамятовала Екатерина Георгиевна. Ведь из города еще курево.
– А що в том чемоданчике ще есть? – заинтересовалась Вита.
– Вот это не ваше дело, гражданка Вита, – с несвойственной ему прямотой отрезал Прот.