– Меня немного обеспокоило сказанное Фицхью. Насчет того, что Ричард не хотел отдавать коттедж Эвелине.
– Но ведь коттедж должен достаться ей.
– Роуз-Хилл когда-то принадлежал моей матери. Ее девичья фамилия – Прюит. Эвелина не имеет на него никаких прав.
– Ричард мог бы оставить его вам.
Чейз рассмеялся:
– Вряд ли.
– Почему это?
– Мы были не в самых лучших отношениях. Ричард оставил мне свою коллекцию холодного оружия времен Гражданской войны, и это большее, на что я мог рассчитывать. Нет, он хотел отдать Роуз-Хилл человеку близкому и дорогому. Тому, кого любил. И выбрал вас. Может быть, вы были единственной кандидатурой.
– Он не любил меня, – сказала задумчиво Миранда.
Они ехали на север – мимо летних домиков, гранитных утесов, одиноких сосен, береговых утесов с взлетающей над ними белой пеной. В голубовато-сером небе кружили и камнем падали вниз крикливые чайки.
– Почему вы так говорите? Почему думаете, что Ричард не любил вас?
– Говорю, потому что знаю. Наверное, знала это всегда. Да, сам он, может быть, и думал, что любит меня. Но любовь в понимании Ричарда – это прежде всего луна, безумие, страсть. Горячка, которая рано или поздно проходит. Дело лишь во времени.
– Что ж, это действительно в духе Ричарда. Мальчишкой он всегда стремился к недосягаемому.
– Разве Тримейны не все такие?
– Нет, конечно. У моего отца, например, на первом месте стояла работа. Про него говорили, что он и женился на работе.
– А вы на чем женаты?
Он посмотрел на нее, и Миранда поразилась открытости его взгляда.
– Ни на чем и ни на ком. По крайней мере, сейчас. После Кристины у меня ничего подобного уже не случалось.
– Кристина – это ваша жена?
Чейз кивнул:
– Да. Продержались мы недолго. Я был юнцом, едва за двадцать, и еще, как говорится, не перегорел. Женитьба была подходящим, как тогда казалось, способом поквитаться с отцом.
– А что случилось с Кристиной?
– Узнала, что состояние Тримейнов достанется другому, и быстро потеряла ко мне всякий интерес. Ловкая особа. Из нас двоих она, по крайней мере, думала головой.
Он пожал плечами и снова сосредоточил внимание на дороге, которую, похоже, хорошо знал. Миранда уже заметила, как легко он проходит опасные повороты. Возможно, в молодости Чейз и отличался мятежным нравом и совершал глупости, но с тех пор он определенно научился обуздывать порывы. Мужчина, сидевший с ней рядом, явно не гонялся за призрачным и был неподвластен безумствам страсти.
Через двадцать минут асфальт закончился. Чейз свернул на проселок, обсаженный с обеих сторон березами и соснами. Поржавевшие знаки указывали на скрывающиеся в лесу летние лагеря. Тут и там от главной дороги отходили боковые ветки, которые вели к коттеджам известных местных семей, большинство которых владели ими на протяжении нескольких поколений.