Ладони скользнули по плечам, по прохладной, гладкой коже. Она не отстранилась. Наоборот, подалась назад, словно ища в нем опоры. Он обнял ее, заключил в теплый круг рук.
– В детстве я думал, – прошептал Чейз, – что здесь, на холме, водятся сказочные существа, что под мухоморами прячутся эльфы и феи. Я даже видел, как мелькают в сумерках их огоньки. Конечно, то были самые обычные светлячки. Но ребенок мог принимать их за что угодно. За фонари гномов или лампы драконов. Как бы мне хотелось…
– Чего бы вам хотелось?
Он вздохнул:
– Чтобы во мне осталось что-то от того мальчишки. Чтобы мы узнали друг друга тогда. До того, как все случилось. До…
– До Ричарда.
Чейз замолчал. Он знал – брат останется здесь навсегда, его жизнь и смерть будут всегда висеть над ними, как тьма надвигающейся ночи. Что может вырасти в такой тени? Дружба? Нет. Любовь? Тем более нет. Нет, то, что он чувствовал, обнимая сзади эту хрупкую, дрожащую женщину, скорее напоминало вожделение. Да и какого черта. Может, у нас это в крови. Может, это наше проклятие. Неудержимая тяга к отчаянным, безнадежным романам. Она была в крови моей матери. В крови брата. Неужели теперь моя очередь уступить пагубной склонности?
Миранда шевельнулась. Повернулась к нему лицом. Эти невинные глаза… эти манящие, приоткрытые губы…
Он даже не пытался устоять.
У нее был запах лета, тепла, сладкого цветочного меда. Их губы едва встретились, а он уже жаждал большего, как будто отведал волшебного нектара и теперь не мог жить без него. Пальцы запутались в шелковых нитях ее волос. Он услышал ее тихое «пожалуйста» и интерпретировал его как «еще». Лишь когда она повторила громче и требовательнее «Нет, Чейз, нет», он опустил руки и отступил.
Они смотрели друг на друга, и его смятение отражалось в ее глазах. Миранда отступила еще на шаг. Нервно убрала за уши волосы.
– Я не должна была допускать это. Мы совершили ошибку.
– Почему?
– Потому что вы… вы скажете потом, что это я во всем виновата. Вы ведь так скажете Эвелине, да? Вы уже думаете, что именно так я и взяла на крючок Ричарда. Соблазнила. Окрутила. В такой сценарий все готовы поверить.
– И что, так оно и было?
– Вы же сами только что опробовали. Мы оказались вдвоем в одной комнате – и вот. Еще один бедняжка Тримейн сражен коварной обольстительницей. – В ее голосе зазвенели ледяные нотки. – Хотелось бы мне знать, кто кого соблазняет?
Какая она непостоянная, – подумал он. – Какая переменчивая. Еще немного, и разлетится на кусочки – не соберешь.
– Никто никого не соблазнял и не обольщал. Так вышло. Само собой. Натура перебирает струны, и мы не всегда можем сдержаться.